Королева и фаворитка
Шрифт:
– Ту девушку, что пришла с гвардейцем на кухню.
– Ну ладно. – Я присела на пол рядом с Картером. – Но от меня-то ей что нужно?
– Ты что, ее проверяешь? Ее зовут Пейдж, и, судя по тому, что она успела мне рассказать, сегодняшняя ночь была еще той ночкой!
– Что ты имеешь в виду?
Картер еще больше понизил голос:
– Она была проституткой. Утверждает, будто Америка нашла ее и привела сюда.
Я растерянно покачала головой:
– Ну, я знаю только то, что мне пришлось помогать Энн зашивать Америке простреленное плечо.
Мои слова
– Интересно, что могло заставить их подвергать себя такой опасности?
– Без понятия, – зевнула я, – но мне кажется, это могло быть лишь доброе дело.
И хотя разговор о проститутках и пулевых ранениях был не слишком жизнеутверждающим, одно я знала наверняка: Максон всегда стоял за правое дело.
– Ну ладно, – сказал Картер. – Ты вполне можешь лечь рядом с Пейдж. А я буду спать на полу.
– Нет, – отрезала я. – Куда ты, туда и я.
Более того, сегодня вечером мне особенно хотелось быть рядом с ним. У меня в голове царил полный сумбур, а Картер был моей тихой гаванью в этом бушующем море страстей.
В свое время я считала, что Америке глупо обижаться на Максона за вынесенный мне приговор. Но теперь я смотрела на вещи совсем под другим углом. И при всем моем уважении к Максону я не могла не сердиться на него за то, что он подставил Америку под удар. Впервые за все это время я посмотрела на ту приснопамятную экзекуцию глазами подруги. И поняла, что очень ее люблю, впрочем, как и она меня. Если во время порки она волновалась пусть даже вдвое меньше, чем я сейчас, этого уже было более чем достаточно.
Прошло полторы недели, а страсти так и не улеглись. Буквально все во дворце только и делали, что говорили об атаке повстанцев. Я еще оказалась в числе немногих счастливчиков, которым удалось уцелеть. Пока во дворце продолжалась настоящая бойня, мы с Картером прятались в своей комнате. Когда раздались первые выстрелы, Картер работал в саду. Моментально сориентировавшись в обстановке, он ринулся на кухню, схватил меня в охапку, и мы побежали к себе. Подперли дверь кроватью, а затем для надежности легли сверху.
В объятиях мужа я дрожала как осиновый лист от страха, что повстанцы нас обнаружат, поскольку не слишком верила в их милосердие. Я неустанно спрашивала Картера, не безопаснее ли будет покинуть дворец, но он продолжал настаивать на том, что здесь нам ничто не грозит.
– Марли, ты не видела того, что видел я. Вряд ли нам удастся прорваться.
Итак, нам оставалось только терпеливо ждать, напряженно прислушиваясь к звукам боя. Но вот по коридорам дворца разнеслась радостная весть, и мы с Картером облегченно вздохнули. И надо же, очередной причудливый поворот судьбы: когда мы входили в нашу комнату, королем был Кларксон, а когда вышли оттуда – им стал Максон.
Когда на трон взошел Кларксон, меня еще не было на свете. И поэтому переход власти к наследнику короны показался мне вполне закономерным для страны изменением. А возможно, еще и потому, что я всегда была сторонницей Максона. Но от смены власти работы во дворце не убавилось, и нам с Картером некогда
Я как раз заканчивала приготовления к ланчу, когда на кухню вошел гвардеец и выкрикнул мое новое имя. В последний раз такое случилось, когда Америка лежала, истекая кровью. И я, естественно, насторожилась. Более того, рядом с гвардейцем я увидела мокрого от пота после садовых работ Картера.
– Ты, случайно, не знаешь, в чем дело? – шепотом спросила я Картера, пока мы поднимались за гвардейцем по лестнице.
– Понятия не имею. Мы вроде ни в чем не провинились. Но, честно говоря, меня несколько сбивает с толку то, что за нами прислали гвардейца.
Я взяла Картера за руку, мое обручальное кольцо прокрутилось, узелок на веревке стал тонкой преградой между нашими сплетенными пальцами.
Гвардеец провел нас в Тронный зал, которым обычно пользовались только для приема почетных гостей или специальных церемоний. Максон, с короной на голове, сидел на троне. Король. Мудрый правитель королевства. У меня сразу потеплело на душе, когда я увидела по его правую руку, на троне поменьше, Америку. Правда, пока без короны – корону наденут ей на голову в день бракосочетания, – но ее волосы украшал ослепительно сияющий гребень, да и вообще вид у нее был вполне царственный.
За столом, несколько поодаль, расположилась группа советников. Они просматривали бумаги и что-то быстро строчили.
Вслед за гвардейцем мы с Картером прошли по голубому ковру в центр зала. Гвардеец остановился перед троном, поклонился Максону и отошел в сторону, оставив нас с Картером перед новым королем.
Картер поспешно склонил голову:
– Ваше величество.
Я присела в реверансе.
– Картер и Марли Вудворк, – улыбаясь, начал король. Когда я услышала свое настоящее имя и фамилию по мужу, у меня от счастья едва не случился разрыв сердца. – Учитывая ваши заслуги перед короной, я, ваш король, беру на себя смелость снять с вас все предыдущие обвинения и отменить наказание.
Мы с Картером удивленно переглянулись. Что бы это могло значить?
– Конечно, телесное наказание – дело прошлого и тут уже ничего изменить нельзя, а вот остальные пункты приговора – можно. Если не ошибаюсь, вас обоих низвели до Восьмерок, да?
Было немного странно слышать подобные обороты речи, но, наверное, так положено по протоколу. За нас обоих ответил Картер:
– Да, ваше величество.
– И если я опять же не ошибаюсь, последние два месяца вы оба живете во дворце и выполняете работу Шестерок, да?
– Да, ваше величество.
– И это правда, что вы, миссис Вудворк, оказали услугу будущей королеве, когда она была нездорова?
Я улыбнулась Америке:
– Да, ваше величество.
– А правда ли то, что вы, мистер Вудворк, любили и лелеяли миссис Вудворк, которая в свое время была Элитой, а следовательно, бесценной дочерью Иллеа, давая ей все самое лучшее, что вы могли позволить себе с учетом ваших стесненных обстоятельств?
Картер потупился. Он пытался найти ответ на вопрос, достаточно ли он сделал для меня.