Королева легионов Афины
Шрифт:
— Рустик! Юлия, Фаустина и я решили принять столь любезное приглашение принца Йовина. Мы выезжаем с вами завтра утром и направляемся в Кельн.
XVI
— Pro iucundissima omnium in orbe urbium!За самый веселый город в мире! Пусть драгоценнейший из камней Альп еще долго венчает корону Рима! — Урсула подняла бокал с очередным тостом. — Мы провели здесь прекрасные три дня.
Сев на свое место, Урсула подумала, что эта поездка чудесным образом сняла с ее плеч
С первого же взгляда Кельн произвел на Урсулу волшебное впечатление. Он был огромен, что особенно поражало ее и Фаустину, которая до этого путешествия тоже никогда не покидала пределов Британии. Сам город был примерно одного размера с Лондинием, но из-за своего стратегического расположения на границах Римской империи он обладал мощнейшими укреплениями, с которыми могли сравниться только те, что она видела в Эбураке. «Лондиний и Эбурак, объединенные в одно целое», — так охарактеризовала Кельн Фаустина.
Урсулу поразил контраст между военными и гражданскими зонами города. Когда царственный кортеж, состоявший из принцесс, Рустика и епископа Клематия, проезжал через окраины, Рустик специально провел гостей мимо опустевших казарм, огромного жилого комплекса, располагавшегося по обе стороны реки. Брошенные здания, стоявшие ряд за рядом, заставили девушек почувствовать, насколько беззащитным оказался теперь Кельн.
Обескураживающая пустота военных укреплений составляла резкий контраст с лихорадочной суетой огромного города. Это бросилось в глаза, стоило въехать в главные ворота. Кельн был заполнен людьми, товаром и животными со всех концов огромной империи. Неискушенному глазу провинциала было бы простительно, сочти он, что видит сам Рим. Урсула слышала речь на стольких языках, что запуталась и не могла решить, какой же из них является настоящим германским диалектом.
Они медленно ехали по людным улочкам, и Урсула не переставала удивляться тому, что видела. Самым впечатляющим зрелищем была труппа заморских дрессированных зверей, о которых она много слышала, но ни разу не видела. Звери назывались обезьянами. Они были наряжены в шуточные костюмы и выполняли разные смешные трюки. Хозяин животных, темнокожий человек родом из далекой провинции под названием Африка, тоже был одет в экзотические одежды таких цветов, о существовании которых Урсула и не подозревала. Мужчина пел странные песни, под которые обезьяны и показывали представление.
Королевский кортеж остановился перед огромным механизмом, который сам играл музыку. В машину был впряжен ослик, ходивший по кругу. К ним подошел мужчина, говоривший на необычном латинском диалекте. Он и объяснил им, как работала машина. Сложная система мехов продувала воздух сквозь трубы, установленные рядами наверху. Эти трубы издавали оглушительной силы звуки. Далее, не менее сложная система рычажков и воротов заставляла двигаться молоточки и колокольчики, которые формировали основу музыкального механизма.
Когда они отъехали в сторону и резкие негармоничные звуки стали доноситься тише, Юлия сказала: «Удивительное в этом — сама машина, но никак не то недоразумение, которое она издает!»
— Ты права. Музыка получается ужасной, — отозвалась со смехом Урсула. — Но то, как работает механизм, — просто чудо!
Куда бы они ни шли — везде продавались чудные товары, которых они ни разу не видели раньше.
Особенно привлекали изделия из стекла, которыми Кельн по праву гордился и славился. Принцесс окружало столько всего интересного, что они спешились и, в сопровождении своего эскорта, удерживавшего толпу зевак на расстоянии, продолжили путь пешком. Стараясь ничего не пропустить, они шли очень медленно, постепенно приближаясь к императорскому дворцу, расположенному в самом центре города.
Принц Йовин устроил им прием по всем правилам. Урсула уже встречалась с ним однажды, когда он был еще мальчишкой лет двенадцати. Она его почти не помнила, потому что самой тогда было не больше восьми. Когда он вышел из-за колонны в сопровождении епископа Клематия, Урсула была приятно удивлена, увидев, что юноша, с которым она обменялась приветствиями, высок, рыжеволос и хорош собой. Более того, с самого начала стало понятно, что этот принц получает огромное удовольствие от общения с принцессами и особенно с ней, Урсулой. Им не пришлось его долго упрашивать, чтобы он приказал начать приготовления к охоте у холмов Таунуса.
Урсула очнулась от воспоминаний о трех идиллических днях и услышала, как Йовин ответил на ее тост на латыни:
— А теперь я поднимаю бокал за Британию! Пусть на ее земле никогда не прекратят рождаться такие замечательные женщины!
Ее улыбка постепенно исчезла, и она вернулась к мыслям о Первом Легионе и о доме. Урсула опустила свой бокал и встала.
— Пойду посмотрю, как там Быстрая, — тихо сказала она и, встав, направилась к лесному ручейку неподалеку, возле которого паслись их кони.
— Я с тобой, — сказал Йовин и живо вскочил на ноги. — В наших землях полно зверей, и тебе не стоит ходить одной.
Не успела она его остановить, как он подхватил ее под руку и повел к деревьям. Она оглянулась на Юлию и Фаустину и заметила, что они обменялись хитрыми улыбками. Она показала язык, глядя на них через плечо, и это заставило их захихикать.
— Как думаешь, когда Первый Легион Афины отправится в свое путешествие на юг? — спросил он.
— А? Что? — переспросила она растерянно. Ей нравилось идти с ним рука об руку по травяному ковру с пятнами солнечных лучей, прорывавшихся сквозь густые кроны деревьев. Она пребывала в приятной истоме.
— Ну, ладно. Я спрошу прямо… — Он остановился и развернул ее лицом к себе. — Когда ты уезжаешь?
— Я… я не знаю. Нам вообще-то надо вернуться в Новиомаг как можно быстрее.
— Почему бы тебе не отправить туда Юлию и Фаустину, а самой немного задержаться? — Он схватил ее за плечи и приблизился к ней. Урсула попыталась отступить, но позади оказалось дерево, и она, уткнувшись в него спиной, оказалась прижатой к стволу.
— Но… но я не могу, — залепетала она. Она внезапно поняла, к чему он клонит.