Королева любить желает
Шрифт:
— Я давно понял, что вы отличаетесь, — криво улыбнулся он, — Вы ни разу не проявили непринятия к моему уродству.
— Глупости. Внешность же не главное, — нахмурилась я.
— Хотите сказать, что между бедным и красивым вы выбрали бы бедного? — и столько уверенности в его голове звучало.
— Деньги и статус для меня не важны, как и красота, собственно, — пожала я плечами, — я бы выбрала умного и заботливого. В идеале — любящего, но я прекрасно понимаю, что не всем такое счастье дано. Но вы не ответили на вопрос. Кто ранил Ифора?
— Солдаты Анузы, — отвёл он взгляд. А я начала закипать, потому что прекрасно понимала:
— Вы. Это вы ранили его. Зачем? — выдохнула я.
— Потому что вы никогда бы не взяли меня в мужья, имея рядом красивого любовника. Я просто пытался устранить соперника.
— Да с чего вы все взяли, что мы любовники? Между нами никогда ничего не было, — закричала я. Даже руками взмахнула.
— Даже если и так, то вы сами себя обманываете. Вы не видели того, что видел я. Вы ведь на поле боя рванули не ради Милона или меня, и даже не ради своих людей, которых, несомненно, любите и цените. Это я уже понял. Вы прискакали туда ради него, ради Ифора. Это был мой единственный шанс избавиться от него. Я был бы рядом с вами, жалел, успокаивал, и постепенно вы и ко мне прониклись бы чувствами. Я бы стал для вас опорой. А там и королей сократилось бы. Всё было бы отлично, но вы приехали и привели с собой целителя. И где только нашли такого сильного?
— Вырастила. Точнее, сначала он был моим охранником. Просто нужно было учиться и развиваться, — буркнула я, наивно пытаясь успокоиться. — То есть вы всё продумали. У вас был прекрасный план по завоеванию трона, но я помешала. Ну, простите.
— Вы так говорите, что… — замялся он. — Вы ничего не потеряли бы, остались бы при статусе, только появился бы любящий, как вы хотели, мужчина. А теперь…
— Какой ещё любящий мужчина? Вы его чуть не убили, — закричала я уже.
— А я? Я люблю вас. И затеял всё это ради вас. На многое вообще пошёл бы. — Он смотрел на меня, пытаясь сделать жалостливое лицо. Наверное, это очень сложно — играть любовь, когда её не испытываешь. А я вдруг посмотрела на этого интригана совсем в другом свете. И да, успокоилась мгновенно.
В самом начале, каюсь, мне было его откровенно жаль. Я представляла, что при такой конкуренции за женское внимание ему пришлось нелегко с такой внешностью. Но при этом я вполне осознавала, что многие женщины здесь выбирают мужчин по достатку и связям, а никак не по характеру. И да, допускала, что с его положением не найти женщину тоже сложно. Другое дело, для чего она ему. Алчная женщина, вышедшая замуж без малейшей симпатии к мужчине, не принесла бы ему счастья или хотя бы его подобия. При таком раскладе он мог рассчитывать лишь на удовлетворение физических потребностей. Но и в этом нет сложностей. Дома терпимости были в каждом городе и никем никогда не скрывались от людей. Да, женщины воротили от них носы, мужчины тоже делали вид, что эти заведения не для них. Но давайте смотреть трезво на ситуацию, при таком соотношении мужчин и женщин, а также при семейных законах в этих заведениях побывал каждый мужчина. И герцог совсем не исключение. Так чего он хотел? Ну не любви точно.
— Ради меня? Вы уверены в этом? — улыбнулась я, принимая игру.
— Конечно. Когда я с вами познакомился, не поверил, что такая красивая и молодая девушка не отшатнулась от меня, не бежала с криками прочь. Приняла мои соболезнования тихо и с достоинством, не выказав ни малейшего неприятия. А уже во дворце вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Вы… вы были такая нежная, свободная. Я тогда впервые по-настоящему позавидовал Фросту. Мне вдруг истово захотелось быть на его месте. Иметь возможность общаться с такой девушкой, прикасаться, ласкать, целовать. Почему ему досталась такая девушка, а мне опять ничего?
Вот под конец этой тирады вылезли настоящие эмоции. И это была не любовь, а банальная зависть. И да, я допустила некоторую симпатию ко мне с его стороны. Но и она скорее имела собственнические корни. Ему с самого детства вдалбливали, что трон должен был принадлежать ему, и возможно, хотя не факт, встретившись с Фростом, они действительно подружились. Только возвращение в отчий дом напомнило ему и о «долге» перед семьёй.
— Неужели за столько лет не нашлось ни одной девушки, что полюбилась вам? Я же не первая и не единственная, — сама спросила, но думала зачем. Вот на кой мне знать это? Его преступления, как и мотивы, уже понятны.
— Нет. Была девушка. Мы были обручены и даже нравились друг другу, но случилось это. — Он дёрнул щекой, криво усмехнувшись. И взгляд хоть и отвёл, но я прекрасно видела чистую ненависть, плещущуюся там, — Она отказалась от брака со мной при первом же взгляде на меня. Я не успел даже пары слов сказать. Хотя ещё недавно писала о том, как ждёт возвращения.
— Значит, не любила и не ценила. Надо было радоваться, что случай избавил вас от такой женщины, а вы обиделись на весь мир. И клеймили всех женщин.
— Не всех. Вы другая. Элен, отпустите меня. Сбежим вместе. В той же Анузе у меня есть дом и деньги есть. Немного, конечно, но на первое время хватит. Бежим со мной.
И опять эта ненатуральная игра в любовь. Ну не было в его взгляде ничего, кроме ожидания. А я почувствовала жуткую усталость от всего этого. Вот зачем мне был нужен разговор с ним? Хотела найти причины для оправдания? Так их нет и не было. Он взрослый мужик, прекрасно осознающий, что делает. Только почему-то всё равно было грустно.
— За ваши преступления полагается казнь. И вы её примете, — развернулась я и вышла. Он не стал меня останавливать, кричать, умолять.
И вот сейчас я стояла и смотрела, как этого мужчину ведут к той самой тумбе, уже залитой кровью графини. Жуткое зрелище, если честно. Он не сопротивлялся, но перед тем, как лечь, повернулся ко мне. И несмотря ни на что мне показалось что он заглянул мне в душу. Вот как так? Всего несколько пронзительных секунд он смотрел мне в глаза, а потом прошептал: «Не смотри». Может быть, я неправильно прочитала. Возможно, даже выдала желаемое за действительное, но внутри была уверенность, что я поняла правильно.
Он лег и опять посмотрел на меня, опять что-то прошептал, но уже невозможно было что-то разобрать, даже догадаться. А я зажмурилась что было сил. Всё-таки первое впечатление, что это сильный и достойный мужчина, преодолеть оказалось сложно.
Видимо, я пошатнулась от рыка, что он издал, потому что меня подхватили под локоть сначала с одной стороны, потом с другой. Я стояла и маниакально пыталась отречься от реальности, не слышать, не гнобить себя за такой жестокий приговор. Господи боже, я же могла не вводить это изуверство. Зачем? Я сейчас готова была упасть в обморок, но меня держали и что-то даже шептали. Я не понимала и не слышала, что именно, но их голоса не давали мне погрузиться в пучину самобичевания.