Королева мафии
Шрифт:
— Может быть, — говорит Роум. Меня удивляет его ответ. — Это одна из причин, по которой я ушел.
Подождите, он ушел? Но теперь вернулся.
— Почему ты вернулся?
— Потому что я нужен своей сестре. — Он смотрит на Фрэнки и кивает ей. — И здесь мое место.
Я в замешательстве.
— И такое отношение к женщинам — это нормально?
— Кто-то вышестоящий, например босс или подчиненный, берет молодую девственную невесту. Обычно это делается для того, чтобы объединить две семьи и сделать их еще более могущественными, — откровенно отвечает Фрэнки.
— И это совершенно нормально?
— Раньше все было именно так. Но со времени традиции меняются.
— Моя сестра не очень любит глупые традиции. Например, девственниц и кровь на простынях.
Я опираюсь локтями на стол и опускаю голову на руки.
— Слишком много для тебя? — с усмешкой спрашивает Фрэнки. — Это не для слабонервных. В любое время нас могут обыскать, меня могут застрелить, может случиться что угодно.
— Почему, черт возьми, ты хочешь оставаться в такой нестабильной позиции? Ты можешь легко отказаться от этого. Закрыть все и уехать подальше. Уверен, у тебя достаточно денег, чтобы скрыться с радаров.
— У нас больше денег, чем у католической церкви, а у них много, — усмехается Фрэнки, подтверждая слова Роума.
— Тогда почему ты остаешься?
— Потому что я хороша в этом.
Да, она действительно хороша. Я могу не соглашаться со всем, что делает Фрэнки, но она хороша в поддержании порядка и баланса.
— Но…
— Тут нет никаких "но", — говорит Фрэнки.
— Что если…
— Тогда я умру, — отвечает она на мой незаконченный вопрос. — Я знаю, что мое время на этой земле ограничено, так что я должна максимально использовать его.
Мне не нравится, как она небрежно относится к своей жизни. В груди сжимается, а в животе тяжесть от мысли о потере ее. Я отодвигаю тарелку в сторону и встаю.
— Я закончил, — говорю я, беря свой портфель, пиджак и направляясь наверх в спальню.
Я раздеваюсь и иду в ванную, чтобы принять душ. Как только оказываюсь под потоком воды, закрываю глаза и расслабляюсь под теплыми струями. Руки Фрэнки пробегают вверх и вниз по моей спине.
— Почему ты ушел?
— Потому что для тебя смерть — это ничто.
— Мы все умрем, Миллер.
Я поворачиваюсь и притягиваю к себе.
— Но ты не должна это поощрять. Или искать.
— Я не делаю ни того, ни другого. Я просто живу жизнью, в которой родилась. — Ее темные кудрявые волосы тяжелеют под напором воды. — Кроме того, быть плохой приятно. — Она тянется и целует меня в губы. — Ты не можешь отрицать, Миллер. С тех пор как я начала трахаться с тобой, ты веселишься намного больше.
— Ты начала трахаться со мной? — спрашиваю я. Внезапно мое настроение поднимается.
— Да, неужели ты думаешь, что такой мужчина, как ты, смог бы заполучить такую женщину, как я, если бы я этого не хотела?
Я опускаю руку к ее попке и шлепаю.
— Я далеко не в твоей лиге, ДеЛука. — Хватаю ее за запястья и крепко сжимаю руки, обездвиживая их. Мгновенно глаза Фрэнки темнеют, а веки опускаются до полузакрытых. — Такая шлюха для моего члена.
На ее губах играет ухмылка.
— Это только потому, что ты можешь продержаться больше двух минут. Сколько было в прошлый раз? Три минуты?
— Ты умоляешь, чтобы тебя отшлепали.
— Ты даже не представляешь.
— Если хочешь, чтобы тебя отшлепали…
Ее большие карие глаза распахиваются, и она говорит хрипловатым голосом: — Сделай мне больно.
Эти слова молнией пронзают мой член, делая меня твердым и отчаянно желающим ее киски. Я раздвигаю ее ноги и беру оба запястья в свои руки.
— Если это будет слишком, просто скажи — пистолет.
— Пистолет? — Глаза Фрэнки загораются. — Ничего, что ты сделаешь, не будет слишком.
Я ввожу палец в ее киску, она автоматически расслабляется и вздыхает. Я трахаю ее пальцем достаточно долго, чтобы добиться от нее прекрасного стона. Но это длится недолго, потому что я убираю руку и сильно щелкаю ее клитор. Она делает резкий вдох, затем медленно выпускает воздух. Я должен быть осторожным, более нежным, но Фрэнки не хочет нежности. И я тоже не хочу.
Я шлепаю ее по киске с такой силой, что ее руки и ноги напрягаются, чтобы она не отпрыгнула назад. Я наклоняюсь, беру ее сосок в рот, проводя языком и посасывая кончик. Фрэнки откидывает голову назад, наслаждаясь моментом. Я отвожу руку и шлепаю ее по киске, одновременно двигая головой, чтобы прикусить сосок. Ее крик заставляет меня напрячься.
— Еще, — умоляет она.
Моя девочка хочет большего, и она это получит. Я кусаю сильнее, пока во рту не появляется металлический привкус, и понимаю, что пошла кровь. Я кусаю, и каждый укус вызывает кровь. Черт, то, что она любит боль, является для меня абсолютным афродизиаком. Простого наблюдения за тем, как она кончает, достаточно, чтобы мой член напрягся.
Я замечаю щетку на ее туалетном столике, и у меня возникает мысль. Отпускаю ее руки и выпрямляюсь. С губ Фрэнки срывается слабый стон отчаяния.
— Будь хорошей девочкой и оставайся здесь. — говорю я.
— Может, останусь, а может, и нет, — дразнит она с ухмылкой. Но когда опускает взгляд и видит кровавые следы от укусов, то добавляет: — Если подумать, то, пожалуй, да, останусь.
Она поднимает руки, чтобы обвести следы, и ловит немного своей крови, прежде чем вода смывает ее. Она засовывает палец в рот, не отрывая взгляда от моего.
Трахните меня.
Она такая чертовски сексуальная и уверенная. Мне нравится это во Фрэнки. Ее уверенность в себе манит и заставляет мой пульс учащаться.