Королева мафии
Шрифт:
Миллер не оставляет это без внимания.
— Отдай мне эту чертову бутылку.
— Зачем? — Я держу бутылку за горлышко, готовая разбить о его голову, если он попытается ее забрать.
— Потому что это не решит твои проблемы. Скорее, наоборот, усугубит.
Мы так близко, что я чувствую тепло его тела. Миллер высок, крепко сложен и мог бы легко одолеть меня. Но на моей стороне безжалостность, и я легко могу убить его.
— Зачем ты это делаешь?
— Потому что у тебя сейчас не все в порядке с головой, и ты можешь сделать что-то, о чем потом пожалеешь.
Я поджимаю губы и качаю головой.
— Я никогда не жалела ни об одном своем поступке.
Он хватает бутылку и забирает ее у меня.
— Но ты можешь пожалеть об этом.
Я выхватываю бутылку из его рук, поворачиваюсь и швыряю ее в стену.
— Ты даже не представляешь, что творится у меня в голове, — кричу я. Он просто стоит, принимая мой гнев. Я бью его по лицу с такой силой, что у меня болит рука. — Сопротивляйся! — Я снова даю ему пощечину, и моя рука раскаляется от боли. — Борись со мной, чертова киска. — На его лбу образуются глубокие морщины. — Ударь меня, блядь, ударь меня!
Мне нужно это, мне нужна боль. Ублюдок делает шаг вперед и заключает меня в объятия.
— Нет! Нет! Пошел ты!
Я давлю на него, чтобы он отпустил меня, но его руки крепко обхватывают мое тело, прижимая к себе.
— Я, блядь, ненавижу тебя.
— Нет, не ненавидишь, — шепчет он и целует меня в макушку.
Что-то проходит через меня. Я так хочу сделать Миллеру больно. Но также знаю, что если сделаю это, то буду ненавидеть себя. Слезы наполняют мои глаза, и я трясу головой, чтобы прогнать это чувство. Я чертов босс, а боссы не плачут.
— Отпусти меня, — говорю сквозь стиснутые зубы. Миллер еще сильнее прижимает к себе. Но я сопротивляюсь. — Я ненавижу тебя.
Он наклоняется и шепчет: — Хватит, — его тон суров и требователен. Мои плечи расслабляются, и я выдыхаю. — А теперь будь хорошей девочкой и тащи свою задницу наверх в душ.
Завеса спокойствия борется с моим суматошным разумом.
— Нет, — говорю я, хотя моя решимость быстро ослабевает.
Он шлепает меня по попке, и всплеск возбуждения захлестывает мое отчаяние.
— А теперь будь той хорошей девочкой, которой, я знаю, ты можешь быть. — Миллер отступает на шаг и складывает руки перед собой. Его поза изменилась, стала бескомпромиссной. — В душ, сейчас же.
Я сглатываю комок в горле и смотрю на разбитую бутылку. Отвожу плечи назад и вальсирую мимо него.
— Я делаю это для себя, а не для тебя, — уверенно говорю я.
Он шлепает меня по заднице с такой силой, что я подскакиваю вперед.
— Сейчас.
У меня пересыхает во рту, когда адреналин захлестывает мое тело. Но я держу себя в руках и медленно иду в свою комнату, хотя разум говорит мне бежать. Бежать так, будто от этого зависит моя жизнь.
Я убираю волосы в пучок, прежде чем раздеться и зайти в душ. Все время смотрю на дверь, надеясь увидеть Миллера, но его нет.
Быстро принимаю душ и, выйдя, оборачиваю тело полотенцем. Когда снова вхожу в спальню, Миллер стоит у кровати. Господи, у меня сердце подпрыгивает, когда вижу, что лежит на кровати, и Миллера в рубашке, закатанными до локтей рукавами, и галстуком, идеально свисающим через спинку стула.
— Повернись, — приказывает он. Какая-то часть меня хочет бороться с ним, но другая просто хочет, чтобы он взял меня и дал моему разуму успокоиться.
Я поворачиваюсь и стою неподвижно. Он подходит ко мне и хватает конец полотенца, позволяя ему упасть на пол.
— Это… — Он нежно проводит рукой по моей спине и ягодицам. — Так красиво отмечено. Но нужно больше, не так ли? — Я закрываю глаза, расслабляясь под его нежными прикосновениями. Он шлепает меня по попке, и я стону от благодарности. — Я задал вопрос.
— Да, мне нужно больше меток.
— Хорошая девочка.
Боже, мне чертовски нравится, когда он говорит, что я хорошая девочка, несмотря на то, что это снисходительно. Он с силой хватает меня за шею и наклоняет к себе.
— Оставайся в таком положении, пока я не скажу тебе встать.
Между ног скапливается влага. Я видела игрушки на кровати, но понятия не имею, что он собирается с ними делать и какую использовать первой. Я пытаюсь прислушаться, но звуков не слышно. Чувствую, как кончик чего-то вдавливается в мою попку.
— Что ты скажешь, если что-то станет слишком для тебя?
— Пистолет, — говорю со вздохом.
Его рука обхватывает мою ягодицу, и он что-то проталкивает в мою попку.
— Эта пробка выглядит идеально, когда твоя попка заглатывает ее. Сделай глубокий вдох. — Я делаю это, и он проталкивает ее дальше. — Хорошо. — Он поворачивает ее, и я выдыхаю от ощущений. — Так красиво. — Он шлепает меня, я стону от удовольствия. — А теперь ложись на кровать.
Выпрямляюсь, испытывая восторг от пробки, а по мере того, как двигаюсь, мое тело покалывает от желания.
Забираюсь на кровать и жду его указаний. Я наблюдаю, как он подходит ко мне, заложив руки за спину.
— Закрой глаза. — Я так и делаю, чувствуя, как прохладная ткань скользит по моей голове. Он нежно целует меня в щеку. — Ляг на спину, руки вверх, ноги раздвинь.
— Я… — замолкаю, впервые в жизни не находя слов.
С завязанными глазами больше ничего не вижу.
— Что это?
Несколько ударов сердца пытаюсь разобраться в хаосе своих мыслей.
— У меня был плохой день, поэтому, пожалуйста, сделай мне больно.
Несмотря на то, что не вижу, я чувствую его теплое дыхание на своей щеке. Я знаю, что он близко. Он прижимает еще один поцелуй к моей пылающей коже.
— Я сделаю тебе так больно, что ты будешь летать, когда закончу.
Мое черное сердце неистово бьется.
— Я хочу этого.
Прежде чем его рука коснется моего соска, раздается свист.