Королева мафии
Шрифт:
— Да, — тихо говорит она. — И еще, — начинает она, но тут же замыкается в себе.
— Что? — У меня сводит челюсти, и я контролирую каждую свою эмоцию, чтобы не перепрыгнуть через стол, схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не выложит все свои секреты.
— Ваш ресторан, Moonlight, — Елена смотрит на меня, слезы застилают ей глаза. — Это был мой отец.
Я бросаю взгляд на Роума, потом обратно на Елену.
— Она здесь ни при чем, — говорит Роум, защищая девушку. Я беру кофе и откидываюсь на спинку кресла, потягивая его и глядя на Елену. — Фрэнки. — Я смотрю на него, и он слегка качает головой, молча умоляя меня не убивать девушку. Я встаю, направляясь в свой кабинет. Роум входит туда через несколько секунд после меня. — Это пиздец.
— Да, — говорю я, наливая себе виски.
— Она не имеет к этому никакого отношения.
Я наливаю еще и подхожу к своему столу, где облокачиваюсь на него.
— Ты прав.
Опускаю взгляд на свой напиток и делаю резкий вдох. Дверь открывается, входит Джи. Он останавливается, увидев, что я держу в руках виски с утра пораньше. Смотрит на Роума, потом снова на меня.
— Что случилось?
— Мы знаем, кто убил отца, — отвечает Роум.
— Что? — Джи встает во весь рост и поднимает подбородок. Он отводит плечи назад и смотрит на меня. — Кто это?
Я наклоняю голову в сторону столовой.
— Петро.
Джи тут же меняется. Его ноздри раздуваются, глаза сужаются, а дыхание учащается.
— Око за око, — он оглядывается через плечо в сторону двери.
— Нет, — говорю я, пока Роум ничего не сказал.
— Что? У нас здесь его ребенок. Мы должны покончить с ней.
— Нет, — повторяю я. — Судя по тому, как она говорит о своем отце, она его ненавидит.
— Невозможно, — говорит Джи.
— Это она нам рассказала, — добавляет Роум.
— Нет, это полная чушь. Ее прислали сюда, чтобы поиметь тебя.
Джи бессознательно расхаживает взад-вперед.
— Нет, и ты это знаешь, — говорю я. — Слушай, ты злишься.
— Серьезно? Ты можешь сказать, что я злюсь? — саркастически говорит Джи. — Я обязан своей жизнью твоему отцу, Фрэнк.
— Успокойся, и мы сможем придумать, как с ним расправиться. У нас есть преимущество.
— Да, и какое?
Я показываю в сторону столовой.
— Она обуза, а не преимущество, — пытается возразить Джи.
— Подумай об этом. Она у нас, а ее отец понятия не имеет, где она. Она сказала нам, что он часто вел дела в ее присутствии. А это значит, что она знает много его секретов. Например, где он находится, — говорю я. — Петро умрет от моей руки.
— Нет, если я доберусь до него первым, — говорит Джи.
— Но девочка, она же невинная. Мы оба знаем, что отец никогда бы не убил невинного. Не говоря уже о том, что она носит ребенка.
Поза Джи немного смягчается, но его челюсть по-прежнему сжимается от гнева.
— Я знаю, — наконец произносит он. Джи перестает вышагивать, вздыхает и прислоняется к двери. — Что ты хочешь сделать, Фрэнк?
— Мы должны убить его.
— Да, — соглашается Роум. — Но Елена должна быть в безопасности.
Он смотрит на меня в поисках одобрения, и я киваю.
— Сейчас нам нужно выяснить все, что можно, о Петро и ударить его по больному месту, прежде чем убить, — говорю я.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Джи.
— Мне нужен его бизнес, и я хочу, чтобы он истекал кровью. — Джи насмехается, но ухмыляется. — Он забрал моего отца, а теперь я заберу у него все.
Мою кожу покалывает от мурашек.
Пока я сижу в библиотеке и пью виски, во мне бурлит целый мир раздражения.
Наступила ночь, и в доме стало непривычно тихо. Джи уехал, Роум находится Бог знает где. Елена, кажется, в своей комнате. А Миллер до сих пор не пришел с работы.
Вот она я, сижу в темноте, кипя от наплыва информации, обрушившейся на меня сегодня. Потягиваю свой виски, пытаясь составить план, как мне поступить с отцом Елены.
— Дон ДеЛука? — мягкий и робкий голос Елены. — Мэм?
— Что тебе нужно, Елена? — отвечаю я, включая свет.
Ее плечи наклоняются вперед, и она тут же опускает подбородок, когда в комнате становится светлее.
— Могу я поговорить с вами, пожалуйста?
Я делаю вдох и жестом приглашаю ее сесть. Она молча проходит вперед и садится на диван. Вся ее поза жесткая и напряженная.
— Что я могу для тебя сделать?
Она прочищает горло и несколько раз сворачивает губы в трубочку.
— Я знаю, что вы собираетесь убить моего отца, — она делает паузу и ждет, но я не отвечаю. — Эм… — Елена снова прочищает горло. — А меня вы тоже собираетесь убить, потому что я дочь своего отца?
Я не вздрагиваю от ее вопроса, хотя уже решила, что она здесь ни при чем.
— Это зависит от обстоятельств, — начинаю я.
— Каких?
— Твоя преданность.
— Она не принадлежит ему.
— Но и это меня не устраивает.
— Я предана своему ребенку.
— Я уважаю это, — говорю я, хотя дети вызывают у меня желание броситься под поезд. — Но…
— Я знаю почти все о его делах.
— И ты мне расскажешь? — Она кивает. — Почему?
Елена кладет руку на живот, защищая ребенка.
— Вы могли убить меня, когда узнали, кто я такая, но вместо этого позволили мне жить здесь, купили одежду, кормили и заботились о моей безопасности. За это вам моя благодарность и моя преданность.
Я медленно поднимаю бокал и потягиваю виски, внимательно наблюдая за Еленой.
— Тебе нужно поспать.
— Вы не ответили на мой вопрос, собираетесь ли причинить нам вред.
Я вскидываю бровь, постукивая пальцем по бокалу.
— Ты расскажешь мне все, что знаешь о бизнесе своего отца, и если ты меня кинешь, то окажешься в одной канаве со своим отцом.