Королева Марго
Шрифт:
Затем четверо принцев свернули на улицу Клош-Персе.
Карл, желавший уладить это дело в семейном кругу, отпустил сопровождавших его дворян, сказав, что они могут провести ночь, как им будет угодно, но что они должны быть около Бастилии в шесть утра и привести с собой двух лошадей.
На улице Клош-Персе было всего три дома, и отыскать нужный оказалось тем легче, что жильцы двух домов безотказно открывали двери; один из этих домов выходил на Сент-Антуанскую улицу, а другой — на улицу Руа-де-Сиспль.
Совсем иначе обстояло дело с третьим домом: это был тот самый дом, который охранял привратник-немец, а привратник-немец был не из сговорчивых. Казалось, в эту ночь Парижу было суждено явить миру два приснопамятных образца верных слуг.
Напрасно герцог де Гиз грозил немцу на чистейшем немецком языке, напрасно Генрих Анжуйский предлагал кошелек, набитый золотыми, напрасно Карл решил назвать себя командиром патруля, — честный немец не обращал внимания ни на угрозы, ни на посулы, ни на приказ. Видя, что пришельцы не отстают и становятся все назойливее, он просунул между железными прутьями дуло аркебузы, что вызвало лишь смех у трех незваных гостей, — Генрих Наваррский стоял в стороне, как будто все это его нимало не интересует, — ибо дуло нельзя было повернуть между прутьями решетки ни в ту, ни в другую сторону, и оно представляло собой опасность разве что для слепого, который встал бы прямо против дула.
Удостоверившись, что привратника нельзя ни запугать, ни подкупить, ни уговорить, герцог де Гиз сделал вид, что уходит вместе со своими спутниками, но это отступлении было недолгим. На углу Сент-Антуанской улицы герцог нашел то, что искал: это был камень, такими камнями действовали три тысячи лет тому назад Аякс Теламонид и Диомед [47] ; герцог взвалил его себе на плечо и, сделав знак спутникам следовать за ним, вернулся к дому. В эту самую минуту привратник, увидав, что те, кого он принимал за злоумышленников, ушли, стал запирать калитку, но задвинуть засовы он еще не успел. Герцог де Гиз воспользовался этим: как живая катапульта, он метнул камень в дверь. Замок вылетел вместе с куском стены, в которую был вделан. Дверь распахнулась, опрокинув немца, но, падая, он закричал во все горло, чтобы поднять тревогу в гарнизоне, который, не крикни он, подвергался большой опасности оказаться застигнутым врасплох.
47
Диомед — царь аргосский, один из храбрейших участников Троянской войны.
А в это время Ла Моль вместе с королевой переводил одну из идиллий Феокрита, Коконнас же, уверяя, что и он древний грек, вместе с герцогиней приналег на сиракузское вино.
Разговор научный и разговор вакхический были прерваны насильственным образом.
Ла Моль и Коконнас начали с того, что немедленно потушили свечи и открыли окна; затем они выбежали на балкон и, различив в темноте каких-то четверых мужчин, подняли страшный грохот ударами шпаг плашмя по стене дома, и забросали пришельцев всем, что попадало под руку. Карлу, самому ожесточенному из осаждавших, попал в плечо серебряный кувшин, в герцога Анжуйского попал таз с компотом из апельсиновых ломтиков и цедры, в герцога де Гиза попал кабаний окорок.
В Генриха не попало ничего. Он шепотом расспрашивал привратника, которого герцог де Гиз привязал к дверям, но тот отвечал неизменным:
— Ich verstehe nicht [48] .
Женщины подзадоривали мужчин и подавали им метательные снаряды, которые градом сыпались на осаждающих.
— Смерть дьяволу! — крикнул Карл IX, когда упавший на голову табурет надвинул шляпу ему на нос. — Сейчас же отоприте дверь или я велю перевешать всех, кто там, наверху!
48
Не понимаю (нем).
— Брат! — тихо сказала Маргарита Ла Молю.
— Король! — еще тише сказал Ла Моль Анриетте.
— Король! Король! — сказала Анриетта Коконнасу, который подтаскивал к окну сундук, чтобы прикончить герцога де Гиза, с которым главным образом и имел дело, не узнавая его. — Король, говорят вам!
Коконнас бросил сундук и с удивлением посмотрел на нее.
— Король? — переспросил он.
— Ну да, король!
— Тогда трубим отступление.
— Э-э! Маргарита и Ла Моль уже бежали. Идем!
— Куда?
— Идем, говорят вам!
Схватив Коконнаса за руку, Анриетта увела его через потайную дверь на соседний двор, все четверо, заперев за собой дверь, убежали другим ходом на улицу Тизон.
— Ага! Мне кажется, что гарнизон сдается! — сказал Карл.
Осаждавшие подождали несколько минут, но из дома не доносилось ни звука.
— Они придумали какую-то хитрость, — сказал герцог де Гиз.
— Вернее, они узнали голос брата и удрали, — сказал герцог Анжуйский.
— Им все равно пришлось бы пройти здесь, — возразил Карл.
— Пришлось бы, — заметил герцог Анжуйский, — если в доме нет второго выхода.
— Кузен, — сказал король, — возьмите-ка ваш камень и сделайте с другой дверью то, что вы сделали с первой.
Герцог, заметив, что вторая дверь слабее первой, решил, что не стоит прибегать к сильным средствам, и просто-напросто вышиб ее ногой.
— Факелов! Факелов! — крикнул король.
Подбежали лакеи. Факелы были погашены, но у них при себе было все, чтобы их разжечь. Факелы вспыхнули. Карл IX взял один факел себе, а другой протянул герцогу Анжуйскому.
Впереди всех шел герцог де Гиз со шпагой в руке.
Генрих замыкал шествие.
Все поднялись на второй этаж.
В столовой был подан, или, вернее, был убран ужин: метательными снарядами служили главным образом его предметы. Канделябры были опрокинуты, мебель перевернута вверх ногами, а вся посуда, за исключением серебряной, разбита вдребезги.
Из столовой незваные гости перешли в гостиную. Но и здесь не было никаких указаний, которые привели бы к опознанию личностей. Несколько греческих и латинских книг да несколько музыкальных инструментов — вот и все, что они обнаружили.
Спальня оказалась еще более молчаливой. В алебастровом шаре, свисавшем с потолка, горел ночник, но в эту комнату, казалось, никто и не входил.
— В доме есть другой выход, — заявил Карл.
— Вероятно, — согласился герцог Анжуйский.
— Да, но где же он? — спросил герцог де Гиз. Выход искали, но так и не нашли.
— А где привратник? — спросил король.
— Я привязал его к решетке у ворот, — ответил герцог де Гиз.
— Расспросите его, кузен.
— Он не захочет отвечать.