Королева мести, или Уйти навсегда

Крамер Марина

Так прошла неделя. Марина, правда, позвонила домой и попросила Дашу не искать ее, сказав, что все в порядке, просто хочется побыть в одиночестве. Каждый вечер Коваль надиралась до невменяемого состояния и улетала, благо запас текилы сделала приличный, да и с едой проблем не было – один звонок в "Шар" решил эту проблему, и раз в день к ней приезжал мальчик-посыльный с полным набором любимых блюд. Есть преимущества в наличии денег, что уж скрывать! Правда, зачастую приходится заплатить очень высокую цену за возможность их иметь…

Марина никогда не задумывалась над тем, чтобы сэкономить что-то, с деньгами расставалась легко, не жалея, хотя тот же Бес, например, был очень прижимист и всегда старался скроить по мелочи. Коваль же не задумывалась над ценой вещи, если та ей нравилась. Правда, если получалось сорвать с кого-то энную сумму не напрягаясь, тоже бывала довольна – грех не взять то, что само плывет в руки. И потом, прекрасно знала, что до паперти еще ой как далеко и Егорке она сможет дать все, что нужно, и будущее ему обеспечить, даже внукам останется.

…Ее уединение и пьянство нарушил приезд Хохла. Выбив окно на первом этаже, Женька появился в каминной, чем напугал Марину, уже изрядно отведавшую любимого напитка.

– Что тебе надо? Я ведь ясно сказала – ты свободен, можешь жить, с кем хочешь.

– А я и живу, с кем хочу, – хватая ее на руки и унося в душ, сообщил он. – И буду продолжать жить с тобой, понятно?

– Нет, не будешь. Я сказала – все кончено. Никому не позволено вести себя со мной так, как ты.

– Ничего не было, – заявил он, сунув ее под воду и не давая вырваться. – Ты слышишь меня – не было ничего.

– Ну да, а я – Красная Шапочка!

– Коваль, я клянусь – пальцем не тронул!

– Да пошел ты! – ей удалось вырваться из-под водяных струй, хлеставших тело, и Марина завернулась в полотенце, враждебно глядя на Хохла. – Вопрос не в том, что ты там трогал пальцами или не трогал, вопрос в другом – ты посмел делать это в моем доме!

– Я ничего не делал в твоем доме, повторяю еще раз! – взревел Женька, но Коваль холодно посмотрела на него:

– Не сотрясай воздух – мне все равно. Я не прощу тебе этого никогда, и уходи отсюда, ради бога. Между нами кончено все, понимаешь?

Хохол присел на край ванны, вздохнул тяжело, словно устал от непосильной работы. Марина прислонилась спиной к холодному кафелю и молчала, решив, что все уже и так сказано. Почему-то ей ни разу не пришла в голову мысль о том, что она сама поступала и похуже, стоит вспомнить того же покойного Ромашина. Как Женька вытерпел и не убил их обоих, она до сих пор не понимала… А сейчас она гонит Хохла из дома, из своей жизни из-за мимолетной интрижки со смазливой девчонкой? Или причина не в этом? "Черт, и голова болит – меньше пить надо было…"

– Я не могу уйти, – проговорил Хохол, не глядя на нее. – Лучше пристрели меня.

– Я говорю – в тебе умирает сценарист мексиканских сериалов. Какая красивая фраза для финала, а потом – выстрел, легкий дымок от дула "кольта", лужа крови и расширившиеся

мертвые глаза… – договорить он не дал, отвесив пощечину, едва не свалившую Марину с ног. Она схватилась за горящую щеку. – Да, так тоже можно…

– Не вынуждай меня бить тебя снова… – попросил Женька, притягивая ее к себе и убирая руку со щеки. – Больно? Дай я подую…

– Отвали! Мне не бывает больно – и даже ты не в состоянии это изменить! Я устала от тебя, ты мне надоел, я тебя не люблю, не хочу видеть – выбирай что хочешь!

Она вырвалась из его рук и пошла в каминную, не забыв завернуть на кухню за новой бутылкой "Риал Хачиеды". Откупоривая деревянную пробку, Марина мечтала только об одном – чтобы Хохол ушел и больше никогда не появлялся. Что бы она ни говорила, но ей было очень неприятно и обидно. Женьке удалось задеть ее самолюбие, а это было не под силу даже Малышу. Глотая обжигающую горло жидкость, Коваль давилась слезами и злилась на весь мир, на себя, на Хохла… На плечи легли руки… Они знали ее на ощупь, не раз ласкали всю, с ног до головы…

Она повернулась и уткнулась лицом в грудь, вдыхая знакомый запах туалетной воды – Хохол обожал "Йоши Ямомото", и Марине тоже начал нравиться этот аромат.

– Ну что ты, маленькая моя? – прошептал он, прижимаясь губами к ее макушке и поглаживая по спине. – Разве мне нужен кто-то другой? Разве есть кто-то, кого я любил бы так, как тебя? Прости меня, я идиот – мне захотелось дать тебе понять, что ты можешь потерять меня… а эта шняга, котенок… девочка, я тебя люблю больше жизни.

Он отстранился от нее и рухнул на колени, глядя в глаза снизу вверх.

– Делай что хочешь – я приму все, но только не гони меня.

Ненавидя себя и понимая, что уже через секунду пожалеет о своих словах, Коваль все-таки произнесла:

– Уходи… – И отвернулась в сторону, чтобы он не видел, как она плачет.

Постояв еще минуту, Хохол поднялся, развернул ее к себе, всего на одно мгновение прижался губами и вышел, плотно закрыв дверь. Марина наконец-то дала волю слезам, проплакав до самого утра и запивая свое горе текилой.

"Зачем я выгнала его, когда он сам, сам приехал мириться? Чертова идиотка!"

С утра пораньше, приняв ледяной душ, Марина заперла дверь коттеджа на ключ, села в "Хаммер" и поехала в "Парадиз". Домой. Хватит маяться дурью, ей уже давно не двадцать лет, у нее есть сын и есть обязательства, есть люди, которые зависят от нее, а потому она не может позволить себе выпадать из жизни надолго. Нужно продолжать жить дальше, ей не впервой произносить эту фразу, не впервой вытаскивать себя за волосы и заставлять делать что-то. Через месяц закончится заявка игроков на новый сезон, нужно проверить, все ли готово, доведена ли до ума тренировочная база, как идут дела на стадионе… Словом, Марине было чем заняться…

И есть еще одно – придется учиться жить одной. Без Хохла…