Королева-молния. Собирая сердце. Вампиры
Шрифт:
— Я провожу тебя, — ласково потирая мои плечи, Мак открыл двери своей комнаты.
— Срочные новости для вас! — мы чуть не столкнулись лоб в лоб с молодым вампиром, нервно теребящим какую-то записку.
— Позже! — Мак отодвинул его в сторону, освобождая нам путь, на что мальчишка чуть не расплакался.
— Мак, может и правда, что-то важное. Посмотри!
Он нехотя остановился, забирая из рук парнишки бумагу. И я, не сумев отказать своему любопытству, заглянула.
«Они нападут на рассвете»
Спокойно, будто это был отчет о количестве котят, родившихся в этом году у его любимой кошки
— Для тебя это ничего не меняет, — пробасил он, и положив руку мне на плечо, повел в мою комнату.
— Но как же свадьба? — задыхаясь от переполняющего меня ужаса, смешанного с подступающей истерикой, я смотрела на его лицо, сделавшееся таким суровым.
— Замок защищен. Все, кто находится внутри в безопасности. Это все, что тебе нужно знать.
Крепко прижав к себе на прощанье, Мак поторопился уйти, поручив меня бабушке и тете.
— Кэсси! — закричала с порога на тетушку, нервно перекладывающую с места на место шкатулки с украшениями, — что происходит?
Вместо истерики и слез, красивая вампирша вытянулась в грациозную струнку, подняла кверху свой изящный носик и улыбнулась.
— Свадьба, дорогая. Сегодня твоя свадьба!
Игнорируя мои вопросы, Кэсси ловко маневрировала между приглашенными мастерами, готовящими образ невесты века. Моя комната превратилась в гудящий улей, в котором не было место страху, опасениям, только суета, блеск бриллиантов и бесконечные вспышки.
В конце концов, если бы нам всем грозила опасность, свадьбу, наверняка, отменили бы. Этой мысли стало достаточно, чтобы успокоиться, и я выдохнула, отдаваясь в руки профессионалов.
Глава 49
Стоя у высокого зеркала, приставленного к стене, я видела прекрасную девушку, чей блеск в глазах отражал россыпь бриллиантов. Но это не счастье сияло.
Теперь, когда пути назад уже не было, я понимала, что не так я представляла свое счастье. Ум дотошно доказывал, что все идет как надо, что я сделала верный выбор, что именно такое положение дел принесет мне счастье и покой в будущем, но сердце…
Оно страдало. Не по Рику. По тем чувствам, что мне довелось испытать к этому мужчине. Это было похоже на катание на огромных качелях над обрывом: захватывающе, страшно и прекрасно одновременно. Но разве можно жить в этом эмоциональном раздрае всю жизнь? Рано или поздно эта буря чувств улеглась бы, любовь к нему стала пресной, скучной. А глаза бы открылись. Я бы увидела истинное лицо человека, которого считала идеалом. И как бы больно было признать, что идеалом-то он никогда и не был.
С Макэйо все по-другому. Во мне не бушует ураган страстей, я спокойна и рассудительна. Мне приятно его общество, он внимателен, заботлив и добр. А что касается постели…даже не думала, что мне настолько может понравится происходящее.
Мак не настаивал, но каким-то чудом подводил меня к тому, чтобы я показала, чего же хочу. Раскрепощал меня, заставляя себя чувствовать то нежным цветком, то ядерной бомбой. Он постепенно вовлекал меня в игру, в которую играют двое, и мне это безумно нравилось. Только вот пока обменяться кровью я была
— Уверена, гости со стороны жениха будут в восторге от твоего платья, — Кэсси еще раз разгладила шлейф, и ее лица коснулась радуга.
Я выбрала синий — цвет родного дома Макэйо. Мне захотелось сделать это, потому что я как будущая королева не смогу взять его титул, фамилию. Он не заберет меня от отца, и я не стану частью его семьи официально. Я навсегда останусь Шторм, дочерью правителя вампиров и королевой объединенных миров. Это не я буду при нем. Он при мне. Поэтому мне хотелось отдать дань уважения его происхождению и решимости стать вторым после меня.
Темно-синий бархат мягко, словно океанские волны, обнимал фигуру. Неглубокий вырез на груди служил каймой для чудесной Слезы Океана, которую я надела так же в знак почитания семейных ценностей герцога Пацифики. Россыпь алмазной крошки точно звезды на вечернем небе блестела, собираясь в созвездия, а книзу сияла метеоритным дождем, сплошь покрывая ткань.
Отец, наблюдавший за сборами, тихонько сидя в углу моей комнаты, наконец, встал. Слуги и родственники мгновенно расступились, давая дорогу главному из вампиров, и с благоговением смотрели на то, как отец любуется дочерью, мысленно благословляя ее на счастливую жизнь.
— Как жаль, что твоя мама не с нами.
Я опустила глаза и задержала дыхание, чтобы сдержать слезы. Мамы действительно не хватало, но жизнь так устроена…И я благодарна за то, потеряв мать, мне хотя бы позволили обрести отца и человека, с которым я навечно свяжу свою судьбу.
— Будь счастлива, дочь моя!
Отец крепко сжал мои плечи, и я точно видела, как его глаза заблестели и в уголках скопилась влага. Чтобы не показать мне свою слабость, он обнял, прижимая к груди, поцеловал в лоб и жестом подозвал помощниц.
Девушки подошли, неся на шелковой подушечке белоснежного цвета бриллиантовую тиару. Стройные ряды прозрачных камней венчал огромный сапфир, сияющий как океан под бликами утреннего солнца.
— Мы случайно встретились на Мадагаскаре, — начал отец, с тоской глядя на камень, — твоя мама, одетая в джинсы, кеды и вооруженная маленькой лопаткой и ломом, бежала на автобус. Группа, с которой она должна была ехать на поиск месторождения, уехала, забыв ее в магазине у вокзала. Такая взволнованная, расстроенная и божественно красивая, она чуть ли не плакала, когда водитель закрыл двери прямо перед ее лицом, и моргнув фарами, помчался в горы. Я предложил подвезти ее, и она, нехотя, согласилась. Каждый день я караулил автобусы, пребывающие из того поселка, а она никак не возвращалась. И вот в одно утро старый чадящий «бычок» показался на дороге и мое сердце остановилось. Я знал, что увижу ее. И больше не отпущу.
— Папа! — слезы лились ручьем, и было плевать на макияж, краснеющие глаза и припухший нос. Это такая же история моей семьи, как и сегодняшняя свадьба. История несбывшейся несчастной любви, которая, дай бог, станет последней в нашем роду.
— Ирина подарила мне тогда этот камень. Огромный неотёсанный булыжник, который я хранил много лет, оказался сапфиром, — папа взглянул на диадему и, удобно перехватив ее, занес над моей головой. — «Фамильная драгоценность!» — заливисто, как колокольчик смеялась твоя мать, целуя меня.