Королева ночи
Шрифт:
Все тело болело, мышцы затвердевшие от тяжелой работы на кузне так и не расслабились на жестких неровных досках — наоборот от такого сна все задеревенело.
Костик приподнялся, охнул от подступившей острой боли, цепляясь скрюченными пальцами за доски, повис, но не удержался и рухнул вниз, едва успев согнуть колени.
Было больно — стало еще больнее.
Багровые лучи света проникали через щели в двери, она была закрыта, хоть колода откатилась в сторону вглубь сарая, словно кто-то ночью толкнул створку,
А это значило, что он проснулся ночью от звука отлетающего куска дерева. Ему не показалось, кто-то действительно бродил вокруг сарая. Порыв ветра не мог отбросить колоду весом больше двадцати килограмм.
Он взял свое неказистое копье, отворил ворота, петли пронзительно взвизгнули, добавив уверенности в том, что ночью никто в его сарай не входил, раз он этого звука не слышал.
И огляделся.
Небо затянули серо-зеленые тучи, сквозь которые лучи багрового светила не могли пробиться, собирался дождь, обложной, моросящий, такой может зарядить на весь день. Ему всегда нравилось в такую погоду гулять по мокрому чистому городу.
Только здесь нет города и нормальной одежды, в которой можно бродить под мелкими колючими струйками, а значит, это еще одна неприятность до кучи.
Если сейчас попадет под дождь, то промокнет и замерзнет, не дай бог простынет, здесь медикаментов нет, а воспаление легких — смертельная болезнь. Даже аспирина нет, умрет в жаре, или, как здесь говорят, в горячке.
Перед тем как выйти из сарая, Костя внимательно осмотрел землю, но чужих следов на ней не заметил. Правда, земля во дворе была твердой и утоптанной, на ней и его-то следы не оставались. Все вроде стояло на своих местах — колодец, дом, покосившийся забор, дырявый забор с вырванным провалом ворот.
Костик глянул вдоль дороги и увидел серую золу костра, рядом кто-то лежал, закутавшись в одеяло, вероятно один из охранников, второго нигде не было видно, наверно в деревню пошел за завтраком. А вот ему никто ничего не принесет. Даже в голову никому не придет, что он тоже хочет есть.
По ощущениям было еще рано, может, часов пять — хотя какие ощущения могут быть в чужом мире?
— Охрана… — язвительно протянул юноша и пошел к колодцу. — На таких сторожей понадейся и точно до утра не доживешь.
Вода, как и вчера была мутной и ледяной, он разделся, облился из деревянного ведра, громко заорав от неожиданности, потом сразу, чтобы согреться, начал работать с копьем так, как его учили в спортзале. Попрыгав примерно с полчаса, а может и больше, он согрелся, поймал наконец-то тот ритм, который требовался, а заодно и выяснил все возможности им сделанного копья.
Они оказались небольшими, бросать его можно было, но вероятность того, что металлический штырь пробьет чье-то сердце, оказалась небольшой — несмотря на то, что он вчера его точил весь вечер, оно все равно оставалось тупым.
Можно
Он же не богатырь русский, да и мелковата она для богатырского замаха, диаметр примерно пять сантиметров, и не копье и не дубина — так что-то среднее…
Он еще раз облился водой и пошел к сторожам, надеясь выпросить у них кусочек хлеба. Есть ему уже хотелось так, словно голодал не одну неделю, мышцам требовалось восполнение потраченной вчера энергии на работу в кузне.…
— Эй, охрана! — крикнул Костя издалека, чтобы не дай бог не напугать незадачливого сторожа — еще спросонья не поймет, кто подходит, возьмет, да пустит стрелу из лука. Хорошо если промахнется, а вдруг попадет?
Охранник даже не пошевелился, юноша бросил взгляд на деревенскую улицу начинающуюся метрах в двухстах от костра и увидел фигурки людей, идущих сюда.
Впереди шагал староста, энергично размахивая руками, рядом Лог и кузнец, за ними вдоль забора кралась стайка любопытных ребятишек, а еще дальше шла толпа мужиков.
Чем-то не понравилась Костику это шествие, поэтому он ближе к костру подходить не стал, сел на упавший со скалы камень и стал ждать дальнейшего развития событий.
Староста, увидев его, нахмурился, что-то бросил спешащему рядом кузнецу, и тот мрачно кивнул головой в ответ. Юноша будто сам услышал состоявшийся диалог, хоть с такого расстояния это было невозможно.
— Ты видишь, какой живучий этот пришлый, ничего ему не делается. Любого другого бы из дома утащили и сожрали, а его не тронули.
— Живучий гад, — подтвердил угрюмым кивком кузнец. — Я еще вчера это понял.
Староста закричал издалека сторожу, чтобы их встречал, тоже должно быть опасался, что с перепуга в него стрелу пустит, но тот даже не пошевелился.
Юноша понял, что его чутье на неприятности и на этот раз не подвело, с охранником действительно что-то не так.
Хорошо, что он не стал подходить ближе, в тягучей пыли остаются все следы, особенно сейчас, когда она влажная от выпавшей утренней росы. Это здесь на каменистой почве возле скалы ничего не остается, а там возле костра все видно, и кто подходил, и куда уходил.
Ефим подошел к костру, толкнул ногой сторожа, потом наклонился над ним.
Даже от скалы Костик увидел, как побелело его лицо, а остальные мужики испуганно отшатнулись назад.
Глава пятая
Я вздохнул, сегодняшний день крутился перед глазами: отец, его лицо, огромный кулак, пахнущий потом, арбалет с серебряным болтом воткнувшийся в стену…
— О чем с тобой говорил трактирщик? — прервал мое раздумье Денис своим вопросом, вытягиваясь на лавке. — Рассказал что-то важное?