Королева ночи
Шрифт:
— Отец предупредил всех трактирщиков, чтобы никто не давал мне приют. Приказал стражам в случае, если меня увидят шатающимся в городе через два дня, которые он мне дал для того, чтобы я убрался отсюда, хватать, тащить на площадь и пороть до полусмерти. Так что отныне все против меня, никто помогать не станет, а на работу не возьмут даже те, кто раньше ко мне неплохо относился. Ни один в здравом уме человек с моим отцом ссориться не станет, но этот трактирщик мне должен, поэтому нас не прогонит.
— Должен деньги?
— Если бы так. Всего лишь безделицу. Однажды я ему помог. Давно. Тогда я выкинул из его трактира одного заезжего наемника, кичащегося своими шрамами и желающего подраться. Такие вояки всегда мешают нормальным людям есть и пить, поэтому когда он начал что-то говорить обидное о трактире и посетителях, я встал.
Сделал это не потому, что решил вступиться за честь города, просто мне надоели его хамоватые манеры, по которым сразу видно, что этот бравый солдатик ни в одном по-настоящему серьезном бою не участвовал, а все его боевые навыки приобретены на плацу в тренировках с такими же бойцами, как он. Бывают наемники, которым даже сражаться не приходится, ибо все в конце концов определяется судьбой. Этот был из их числа. Выглядел он здоровым увальнем, и крепкое телосложение спасало его от многих передряг. Это я выгляжу щуплым, худым и слабым, поэтому каждый считает меня потенциальной жертвой.
— Я такой же, — кивнул Денис. — Мы с тобой словно из одного волчьего помета, хоть и знаю, что это не так.
— Помета? — я нахмурился, так и не поняв смысла того, что мне сейчас было сказано, но продолжил. — Но драки с детства закалили меня и научили многому. К тому же, мой отец серьезно относится к обучению своих сыновей, понимая что от этого зависит их жизнь, поскольку профессия, которую он собирается им дать, чрезвычайно опасна.
То что он меня не любил, отнюдь не означало, что меня тренировали меньше, чем моих братьев — скорее наоборот. Меня гоняли так, что я бывало до дома не мог дойти, так болели все мышцы, а тело большую часть моей жизни покрывали огромные кровоподтеки, оставшиеся от ударов деревянным мечом. — Я растянулся на лавке. После того, как служанка потушила все фонари, в трактире повисла густая темнота, напоенная ароматами приготовленной за день пищи. Но было тепло, и даже приятно. Правда, немного жестковато, да и лавки были узкими, на стол не захотел лечь ни Денис, ни я.
— Возможно, он давно решил выгнать меня из дома и заранее готовил меня к различным неприятностям? Так это, или нет, но драться он меня научил. И сражаться любым оружием тоже…
— Я знаю, — улыбнулся Денис. — Меня всегда удивляло, как ты умудряешься отлупить тех, кто тебя выше и сильнее.
— Главное в любой драке — это дух, — я дотянулся до соседней лавки и похлопал брата по плечу. — Если он неукротим, то никому не удастся тебя победить. Я выкинул нахала-наемника без особых проблем — тот был пьян и даже не понимал, что с ним делают, руками, правда, махал, и даже меч вытащил. По моему мнению это было очень глупо, в тесном пространстве трактира им даже не размахнешься.
Я обрушил на него лавку, заработал благосклонную улыбку служанки, которой бравый вояка только что попытался задрать юбку, а после того, как выкинул безжизненное тело, то заметил внимательный и оценивающий взгляд трактирщика. Когда вернулся, на моем столе неизвестно откуда появились кувшин пива и тарелка неплохого мяса, которое, как мне думалось, предназначалось наемнику, как раз перед тем, как тот попытался меня ударить.
Кстати, хозяин, предчувствуя драку, потребовал от наемника оплату за каждое заказанное им блюдо, так что я ел без каких-либо угрызений совести, как честно заработанное, а сегодня трактирщик получил возможность мне отплатить за тот случай.
Кстати, он сказал, что завтра последний день, когда мне можно находиться в городе, а потом на меня набросятся все.
— Ты так и не рассказал, в чем причина? — Денис говорил тихо, похоже, что ему было так не по себе, как и мне. То, что я болта, было обыкновенной бравадой, должной скрыть тот ужас, что рос во мне с каждым вздохом. Остаться одному во враждебном мире, это не просто. От молочного брата толку мало, он всегда был тихим и слабым. — Чем ты прогневал своего отца так, что он тебя даже видеть не хочет? С чего на тебя взъелся, ты же его родной сын? Неужели действительно решил, что именно ты разорвал того, кто следил за тобой?
— Если бы я знал, в чем дело… — я прикусил кулак, чтобы боль в руке ослабила мою тоску. — Объяснять долго, да и сам всего не знаю, могу только догадываться. Просто так совпало. Возможно, дело в том, что он очень любил мою мать, а она умерла, рожая меня.
Он бы сразу меня убил, да обещал деду моему, давно покойному, что даст мне шанс на выживание. Это я знаю от дяди, он мне рассказывал. Вчера как раз исполнилось семнадцать лет, как умерла мать, а значит его обещание потеряло силу. К тому же не любил он меня и никогда и не считал своим сыном Выродок — так меня называли в семье.
— Поздравляю.
— С чем? С тем, что меня все называли выродком?
— Нет, что ты, — Денис дотянулся и положил мне руку на плечо. — Поздравляю тебя с днем рождения, мне тоже месяц назад семнадцать исполнилось…
— Извини, забыл, что между нами всего месяц, — я заерзал, ища такое положение, где доски не будут больно врезаться в ребра. — Я тебя тоже поздравляю.
— Мы с тобой редко встречались после того, как выросли, жили в разных районах, да и компании у нас были разными, но я помню, как ты меня защищал. До сих пор драчуны обходят меня стороной, и это твоя заслуга.
— Ты же мне брат, пусть и молочный, я не мог позволить, чтобы над тобой издевалась всякая шваль. А встречаться мы просто не могли, отец мой не очень-то это приветствовал, да и гоняли меня на плацу целый день. Но жизнь всегда справедлива, теперь мы снова встретились и опять на равных, как раньше…
— Ага, нам обоим одинаково не повезло, — отозвался из темноты Денис. Я знал, что сейчас он улыбается, у него замечательная улыбка, от которой становится тепло и приятно на сердце. — Но мы попробуем найти свое место в этом мире, поэтому завтра отправимся покорять другие края.
— Я не знаю, может тебе не стоит никуда уходить? Тебя-то из города никто не гонит…
— Гонит, не гонит — какая разница? — вздохнул брат. — Жить все равно негде. Можно конечно попроситься к кому-нибудь в ученики, но вряд ли меня хоть кто-нибудь возьмет. У меня не очень хорошая слава в нашем районе, а в других меня никто не знает.
— Какая слава?
— Тебе лучше этого не знать. Про маму говорили разное, потом так же стали говорить обо мне. Уйдем из города вместе, может действительно где-то есть место в этом мире, где нас ждут…