Королева отступает последней
Шрифт:
— И что ты предлагаешь? Приставить к мальчишке охрану? Может, ещё рабынь ему подарить с опахалами? Скажи, Вейнанд, — его величество криво усмехнулся. — Что я должен сделать, чтобы сохранить жизнь этому никчёмному, ни на что не годному дезертиру и трусу?!
Если до этого генерал сомневался в намереньях Адальгера в отношении кадета, то сейчас всё стало ясно. Императрица не солгала — он действительно ненавидел Ноэро. За малодушный побег или за интрижку с принцессой, а может, за всё вместе. Вполне возможно, что он и натравил на Рифера идиота-оборотника, а тот вместо мальчишки напал на Лайру. Потому Адальгер и не торопится
— Ты же мечтал о хроновике столько лет, — отбросив церемонии и с трудом давя в себе злость, проговорил Вейнанд.
— При чём здесь это? — недовольно поинтересовался его величество. — Или ты забыл, что хроновик у нас Лайра, а не её брат.
— Я помню, — кивнул генерал и продолжил, с осторожностью подбирая слова: — Но если с ним что-то случится, это сломит Лайру. Уничтожит.
— То, что нас не ломает, делает сильнее, — мрачно пошутил его величество.
— Это не тот случай, — покачал головой генерал. — Рифер её близнец. Она слишком любит брата, слишком к нему привязана и вряд ли сможет без него жить.
— А вот теперь ты драматизируешь. — Адальгер снова подозвал слугу, на этот раз, чтобы забрать у того свежую рубашку. Было видно, драться правителю наскучило. Его стража оказалась слишком слабой, а генерал, наоборот, до отвратительного сильным соперником. Император втайне досадовал, что проиграл ему в тренировочном сражении, а сейчас проигрывал и это.
Это злило, раздражало. Затмевало разум яростью.
— Вашему величеству нужен спокойный, уверенный в своих силах хроновик, а не сломленная, раздавленная горем девочка, оплакивающая смерть самого близкого для неё человека, — тихим, вкрадчивым голосом продолжал Эскорн. — Известно, что любовь и плотское влечение толкают чаровницу к безумию. Но кто знает, возможно, любое сильное чувство способно спровоцировать сумасшествие. Что, если из-за горя и тоски по брату её разум помутится? Что тогда? Вместо подающего большие надежды хроновика у тебя останется сумасшедшая ведьма, которая...
— Я понял тебя! — нетерпеливо перебил Адальгер, больше не желая слышать очевидное. Выдохнул шумно, стараясь справиться с овладевшей им злостью. Получалось плохо. — Понял...
— Кадет Стейрод должен быть наказан, — упрямо повторил Вейнанд, за что получил от императора взгляд, полный глухой, едва сдерживаемой ярости.
Адальгер Регенштейн терпеть не мог проигрывать и признавать, что был не прав. А сейчас его вынуждали, заставляли осознать, что ненависть к Риферу Ноэро ослепила его и, возможно, едва не лишила чаровницы. Пусть не он натравил на него джарового оборотника, но именно он собирался избавиться от него во Флаосе.
Надев чистую рубашку, император приказал одному из замерших у входа стражников:
— Отвезите кадета Стейрода в Гротвер. Лечиться или подыхать — мне без разницы. Я больше не хочу о нём слышать! Не желаю ничего знать и даже вспоминать!
От императора Вейнанд уходил с маленькой, но такой значимой победой. Правда, ликовать и выдыхать с облегчением было рано — Риферу по-прежнему грозила опасность. Императрица и раньше пыталась укоротить ему жизнь, а теперь это может стать для неё навязчивой идеей. Регенштейны всегда были известны злопамятностью и мстительным нравом, а Найферия уже давно стала одной из Регенштейнов.
— Теперь уже точно не простит и не забудет, — хмуро пробормотал генерал, минуя сумеречную анфиладу и надеясь, что её величество согласится его принять.
Если узнает, что на Рифера напали, возможно, сменит гнев на милость. Возможно, согласится дать мальчишке ещё один шанс. Возможно...
— Её величество вместе с дочерьми сегодня утром покинули столицу, — сообщил стражник, охранявший опустевшие покои императрицы.
— Известно, куда её величество отправились? Когда намерены вернуться? — мысленно выругавшись, спросил Вейнанд.
— Ничего не знаю, — ответил военный и замер, словно закаменев.
В тот вечер Вейнанду так и не удалось выяснить, куда и зачем отправилась правительница. Придворные сплетники только разводили руками, а возвращаться с расспросами к Адальгеру он не решился. Тогда уже его начнут допрашивать, что у него за дело такое срочное к её величеству.
Пришлось отправляться в Кальдерок с половинчатой, сомнительной победой. В то, что Найферия просто возьмёт и забудет о сорванной свадьбе, он не верил.
Вернувшись в академию, первым делом отыскал Рифера. За минувший день ему так и не представилась возможность поговорить с Ноэро, а поговорить было нужно. И, к слову, сделать это следовало уже давно. Вейнанд злился на себя за то, что не встряхнул мальчишку раньше, когда тот только вернулся. Вместо этого столько времени закрывал глаза на его слабости и изъяны.
— Ты не мог бы нас оставить? — попросил он Бриана, постучавшись в их с Рифером комнату.
Кадеты сидели по разным углам крошечного помещения, и было видно, что ни один, ни другой не рад такому соседству.
— Я всё равно собирался в библиотеку... — Бастард спешно поднялся и, бросив взгляд на помрачневшего Ноэро, вышел из комнаты.
Вейнанд оглядел тесное помещение, невольно возвращаясь мыслями к Лайре. Несколько недель она делила эту каморку с мужчиной. Ладно, не с мужчиной — мальчишкой, но легче от этого не становилось. Порой он ревновал её к Торнвилу. Даже теперь, будучи собой, она проводила с ним почти всё свободное время, и никто не возражал. Они ведь друзья. Одногруппники. Ходят вместе на занятия, вместе занимаются вечерами. В то время как он, тот, кому она так нужна, вынужден довольствоваться лишь короткими тренировками. Мимолётными взглядами, редкими прикосновениями... Опять же лишь во время джаровых занятий. Таких мгновений было ничтожно мало, и он никак не мог заставить себя смириться. Выжечь из сознания мысль, что она навсегда останется чаровницей Великого.
И никогда не будет его любимой.
— Вы хотели поговорить... — несмело нарушил Рифер затянувшееся молчание.
Заставив себя перестать думать о другой Ноэро, Вейнанд опустился на край кровати и посмотрел на кадета.
— Хотел. Об ошибках, которые ты продолжаешь совершать.
Не сдержавшись, Рифер закатил глаза и нервно выцедил:
— А её ошибки вас не смущают? Не смущает, что она всё и всегда решает за меня!
— Наверное, потому что ты не способен принять ни одного серьёзного решения, — жёстко парировал Вейнанд. — Сбегать — это не решение. Это проявление слабости, на которую ты, как мужчина, как глава рода, не имеешь права.