Королева пламени
Шрифт:
— Есть легенда про бессмертного человека, который пришел на Острова в поисках старых богов.
— А, про Урлана. — Капитан хохотнул и снова присосался к трубке. — Мой дед рассказывал про него.
— В известной мне версии говорится, что Урлан оскорбил старых богов, попросив о невозможном даре, и был проклят вечно бродить по океанскому дну.
— Ну, мой дед рассказывал малость не так, — выпустив очередной клуб дыма, заметил капитан. — Но старые побасенки всякий переиначивает по-своему. Якобы Урлана этого выгнали с Островов, посадили в лодку, отпихнули от берега и велели никогда не
Капитан подождал, пока я запишу его слова, погасил трубку, стряхнул пепел, а не истлевшие остатки травы аккуратно высыпал в кисет.
— А сейчас настало время новостей, писака, — сказал капитан.
— Наверное, новые печальные известия о войне? — глядя на мрачные лица вокруг, осведомился я.
— Нет, — ответил он и с сожалением посмотрел на меня. — Это альпиранские новости. Неделю назад умер император Алюран. Перед кончиной он назвал преемника: леди Эмерен Насур Айлерс, которая отныне зовется императрица Эмерен Первая.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ваэлин
Дарена назвала свою боевую кошку Мишара — «молния» на языке сеорда — и с огромным удовольствием дрессировала ее. Каждое утро Дарена проводила час, а то и больше в лесу и смеялась, когда кошка по команде бегала, прыгала и лазила по деревьям, ловила мяч, сшитый из моржовых шкур.
— Когда я была маленькая, у меня был котенок, — швырнув мяч, сказала Дарена Ваэлину. Мишара высоко подпрыгнула и схватила мяч страшной клыкастой пастью. — Я назвала свою кошечку Полоской. Однажды она пропала. Отец говорил, что она убежала. А потом я узнала, что у него не хватило духу сообщить мне про гибель Полоски. Ее раздавило колесом телеги.
Ваэлин рассеянно кивнул. Дарена нахмурилась, взмахнула рукой, и кошка помчалась на дерево. Дарена уселась рядом с Ваэлином, молча взяла его за руку. В последнее время они все чаще обходились без слов.
— В ордене нам говорили, что и боги, и пророчества — ложь, фантазии отступников, принимающих безумные видения за истину. А в это время Седьмой орден втайне работал, руководимый своими пророчествами.
— Вспомни, что говорил нам брат Харлик: все пророчества — ложь.
— Ты же видела стену и лицо.
— Я видела нарисованные сотни лет назад картины, сохранившиеся лишь потому, что их очень почитают и за ними тщательно ухаживают, — сказала Дарена и крепче сжала его руку. — Видения Нерсус-Силь-Нин дали сеорда столетия для того, чтобы приготовиться к нашествию марелим-силь, но сеорда все равно пришлось отступить в леса. Будущее — это не мертвая краска на камне. Мы созидаем будущее каждым своим вздохом и шагом. Ты же знаешь, мы должны достичь очень важного для нас всех. Мы не можем позволить себе сомнений и слабости.
— Кираль сказала, что ее песнь наполняется тревогой, как только я заговариваю об уходе. Похоже, пока самое важное для нас всех — здесь.
— Ну, по крайней мере, уже начало подтаивать. — Дарена вздохнула и положила голову ему на плечо.
После полудня он проверил гвардейцев Орвена, главным образом чтобы выказать признательность лорду-маршалу за быстрое возвращение солдат к боевой форме. Всю Долгую ночь маршал неустанно поддерживал строгую дисциплину и распорядок, свойственные конной гвардии. Отпущенные на льду бороды были безжалостно сбриты, на доспехах не осталось и пятнышка ржавчины.
Ваэлин осмотрел выстроившихся гвардейцев, перекинулся с ними парой слов — исполнил обыденный ритуал вежливости. Все солдаты были ветеранами марша из Пределов и битвы при Алльторе, все безмерно уважали Ваэлина. Он знал, что их отношение не изменится, что бы ни случилось. Несмотря на щедрое угощение Волчьего народа, многие еще имели изможденный вид: невзгоды, лишения и суровый климат взяли свое.
— Как тренировка? — осведомился Ваэлин.
— Милорд, пеший бой труден для тех, кто привык сражаться верхом, — ответил Орвен. — Но тут уж ничего не поделаешь. К нам иногда присоединяются лонаки — наверное, от любопытства или от безделья.
Ваэлин глянул на стоящую неподалеку группку сентаров. Те наблюдали за свежеванием пойманного моржа. Альтурка среди них не было. Он оставался незаметным и всю Долгую ночь.
— Уделите больше внимания работе в плотном строю, — посоветовал Ваэлин. — Вы же видели, как дерутся воларцы. Их батальоны движутся как единое целое. Я уверен, что гвардейцы смогут добиться того же.
— Конечно, мы сможем, милорд, — заверил Орвен и безукоризненно отсалютовал, ударив себя кулаком в грудь.
Асторек отыскал Ваэлина, когда тот ухаживал за Шрамом. Коня держали в маленьком стойле, которое Волчий народ позволил соорудить у берега. Как обычно, стайка ребятишек собралась поглазеть, как наружу выводят диковинное четвероногое существо, больше лося, но без рогов. Дети нисколько не стеснялись Ваэлина и засыпали его вопросами, несмотря на то что он ничего не понимал. Дети окружили коня, гладили, отскакивали, хихикая, когда тот раздраженно фыркал и топал копытом. Один мальчик оказался настойчивей остальных, с озадаченным видом упорно дергал Ваэлина за меха и хмуро повторял одно и то же.
— Он хочет знать, отчего зверя не съели, — сказали за спиной.
Ваэлин обернулся и увидел Асторека, с улыбкой наблюдавшего за детским весельем. Невдалеке сидели его волки, огромные самец и самка. Бедный Шрам задрожал от их запаха.
— Они слишком близко, — сказал Ваэлин.
Асторек кивнул, и волки одновременно встали и пошли на лед, а там, забыв о степенности, принялись скакать, кружиться и игриво покусывать друг друга.
— Он для езды, не для еды, — ответил Ваэлин мальчику.
Когда Асторек перевел, ребенок пришел в полное замешательство. Тогда Ваэлин просто поднял его и усадил на спину Шрама, взял в руки поводья и медленно двинулся вдоль берега. Мальчишка засмеялся, захлопал в ладоши, остальные дети дружно загалдели. Тут не требовалось переводчика. Все тоже захотели покататься.
Забава длилась где-то с час, потом Асторек сказал несколько кратких слов, и ребятня тут же угомонилась и отправилась искать развлечений в другом месте. Хотя Волчий народ очень многое позволял детям, те знали свое место и сразу безоговорочно послушались Асторека.