Королева-пугало
Шрифт:
Мы смогли снять тела, Кирин поддерживал меня за ноги, пока я вытаскивала огромные железные гвозди, а Сестра Надежда и Ниа ловили их снизу. Они были твердыми и холодными, но Сестра Надежда обняла их и поцеловала их твердые щеки. У нас не было возможности похоронить их, мы спустили их в яму к Терре и Глину, накрыли листьями и ветками, чтобы защитить от животных, которые точно придут.
— Солнце должно быть позади нас, — сказал Кирин в третий раз с тех пор, как мы пошли на восток, и я ощутила, как он оглядывается через плечо. Я тоже оглянулась, пытаясь разглядеть тусклое светило за покровом туч. — Скоро закат. Остановимся в нескольких милях от Ньютауна, заночуем там. А
— Нам лучше двигаться и ночью, — сказала Ниа. — Мы слишком заметны днем.
— Мне нужно солнце, чтобы направлять нас в Лормеру.
— Смотри на звезды.
— Я не умею, — голос Кирина был напряжен.
— Днем идти безопаснее, — сказала Сестра Надежда, заставив их замолчать. — Днем мы хоть видим, что к нам приближается. Или преследует. Ночью мы слепы.
Час спустя мы убедились в ее правоте. Мы заметили на горизонте черные точки, что скоро стали всадниками, и я ощутила, как напрягся Кирин, я сжалась от страха. Мы замедлили лошадей. Я вытащила из-за пояса нож.
Мои ладони стали влажными, когда они приблизились, две фигуры в плотных плащах. Было невозможно понять, мужчины это или женщины, трегеллианцы или лормерианцы, нож ощущался слабо в руке. Я крепче сжала нож и медленно дышала, готовая наброситься. Но всадники проехали мимо, не открывая лица, и мне стало плохо из-за того, что адреналин не нашел выхода. Когда Кирин склонился и тихо спросил, в порядке ли я, я увидела, что нож дрожит, и спрятала его за пояс.
Мы остановились у ручейка в двух милях от Ньютауна, после спора между Кирином и Сестрой Надеждой насчет того, кто способнее, Надежда пошла к городу одна и пешком, чтобы поискать припасы, оставив нам лошадей. Мой желудок так сжался, что я молилась, чтобы мы нашли еду. Я не помнила, когда в последний раз так далеко путешествовала без еды. Я огляделась в поисках ягод или корешков, но была почти середина зимы, и я не была экспертом в собирании припасов в лесу. Эррин бы знала, будь она здесь, и от этой мысли мой желудок сжался. Только бы она была в порядке. Я тихо молилась тому, кто послушал бы. А потом я села в тишине рядом с Нией и Кирином. Сестра Надежда вернулась через час с огромными глазами.
— Ньютаун захвачен, — сказала она, рухнув рядом с нами и проведя рукой по волосам. — Поставили врата. Они не сильно прочные, деревянные балки с проволокой, но их охраняют люди, на их руках знак трех звезд. Я больше никого не видела, наверное, там комендантский час.
— Там были големы? — спросила я.
— Я их не видела. Но могут быть.
— И еды там не было? — спросила Ниа.
Сестра Надежда покачала головой.
— Мне жаль.
И мы провели еще одну ночь на земле, и было еще хуже, потому что пошел ледяной дождик через час после того, как мы улеглись, и вскоре я чувствовала его костями. Мы даже не думали о достоинстве, жались друг к другу, как лисята в норе, дрожали дружно под дождем. Как только мое тело онемело достаточно, чтобы уснуть, небеса стали серыми, и Сестра Надежда встала из нашего гнезда и заставила вставать нас. Похоже, никто из нас не привык обходиться без еды, судя по хору урчащих желудков, который мы пытались заглушить водой из ручья. Мы проверили лошадей и отправились в путь, обойдя Ньютаун еще до восхода солнца.
Я слишком устала, чтобы говорить, одежда промокла и начала понять, желудок урчал, не переставая, словно в нем оказалось злое животное, грызущее меня. Ниа ехала, согнувшись, держась за живот, лицо Сестры Надежды кривилось. Нам нужна была еда, и поскорее.
Мы заметили фигуры на горизонте после полудня и пришли в себя, насторожились из-за угрозы, мое сердце уже знакомо нервно билось, мы выхватили оружие и ждали.
Вскоре стало ясно, что они идут пешком, вдвоем, одетые в коричневую шерсть, а не броню, и мое облегчение отразилось на лице женщины, прижимавшей сверток к груди. Мы остановили лошадей рядом с ними, сверток в руках женщины зашевелился, но там оказался не ребенок, как я думала, а маленькая черно-белая собака. Она лизнула лицо женщины, и я не сдержала улыбку.
Мужчина обратился к Кирину с певучим трегеллианским акцентом.
— Если вы едете в Тирвитт, то зря. Если только вы не поддерживаете этого Спящего принца.
— В Ньютауне так же, и в Тремейне, — хмуро сказал Кирин. — Оба потеряны.
Мужчина выругался.
— Не знаешь, как ситуация в Трессалине?
— Нет. Но, судя по следам на Королевской дороге, армия пошла на юг после Тремейна, так что…
Мужчина мрачно кивнул, и я вспомнила, где слышала раньше Тирвитт.
— Там был лагерь за городом, да? — сказала я. — Для беженцев из Лормеры. Что с ними случилось?
— Потеряны, — сказал он. — На них напали первыми. Бедняги оказались в ловушке, как крысы. Там была ограда, и они пытались выбраться, убежать, но не смогли. Это все, что спасло нас. Мы услышали крики из Тирвитта…
Он говорил, я видела, как двигаются его губы, но не слышала слова. Бедные люди. Мой народ. Они оказались заперты в лагере, вдали от домов, у них было только то, что они могли взять с собой, и они не спасли себя или любимых. Не смогли жить. И погибли.
Внутри снова закипел гнев, наполняя меня огнем, желанием двигаться, делать что-нибудь. Сражаться, мстить, все исправлять.
— …план был идти в Трессалин, но теперь… — мужчина все еще говорил, и я прислушалась вовремя, чтобы уловить. — Куда вы идете?
— В лес, — быстро сказал Кирин. — Пока что.
Мужчина снова кивнул.
— Знаю, некоторые отправились туда.
Мы замолчали, я видела, как мужчина смотрит на лошадей, на его лице мелькнула хитрость. Он с безразличием скользнул взглядом по Кирину, мне, Сестре Надежде и Ние, которые молчали. Нехорошее предчувствие сдавило грудь, и я попыталась поймать взгляд Нии, но лишь заметила, что она смотрит на сумку на спине мужчины, выражение ее лица отражало такое же желание, как и у него. Воздух, казалось, сгустился.
— Нам пора, — сказала я и заставила лошадь двигаться, нарушая растущее напряжение, которое замечала только я, все посмотрели на меня. — Удачи вам, — сказала я мужчине и его жене и подняла руку, показывая нож на поясе.
— И вам, — сказал он с ноткой разочарования.
Я потянулась к поводьям и хлестнула ими, заставляя лошадь неспешно бежать, чтобы уйти от них.
— Что такое? — спросил Кирин, когда я дала лошади снова идти.
— Мне не понравилось, как он смотрел на лошадей. И как Ниа смотрела на его сумку, — тихо сказала я. — Для нас опасны не только люди Аурека, — я увидела, как его костяшки на поводьях побелели. — Нам нужно быть осторожнее, — сказала я. — Лошади ценны.
— Как и ты, — отметил Кирин. — Слушай, может, мы…
— Мы договорились, — я прервала его. — Мы едем в Лормеру.
— Я хотел только сказать, что, может, не стоит говорить, что мы едем в лес. Пусть думают, что мы едем к берегу. Лиф знает, кто мы, сколько нас. И нас будет легко выследить.
— Ты прав. И нам нужно избегать людей. Не стоит общаться с ними.
Кирин согласно кивнул, Сестра Надежда поравнялась с нами.
— Неплохая мысль, — сказала она. В ее тоне было уважение, почти тепло. Это никак не наполняло мой пустой желудок, но как-то помогало.