Королева шансона
Шрифт:
— Еще бы ты возражала… — сурово посмотрел на нее Геннадий Захарович. — Поверь, Костя тебя видеть не хочет.
— Понятное дело.
— Зачем ты это сделала?
Он отошел от окна, вернулся в кресло. Его телохранитель по-прежнему стоял у Аллы за спиной, контролируя каждое его движение.
— А Костя не говорил?
— Я у тебя спрашиваю.
— За Мишу отомстила.
— Твой Миша — бандит и убийца.
— Не важно. Важно, что Костя его сдал.
— Чтобы тебя вытащить, сдал.
— Все равно.
— Точно,
— Точно.
— Тяжелый случай, — с осуждением покачал он головой.
— Нормальный случай! — едко усмехнулась Алла.
— Убить человека — это, по-твоему, нормально?
— А вот морали мне читать не надо! — с вызовом выплеснула она.
— Надо… Иногда достаточно прочитать мораль, чтобы спасти человека. Но у тебя тяжелый случай, тут морали мало…
— Тюрьма исправит?
— Нет, тюрьма не исправит. Тюрьма тебя еще больше ожесточит… Я ведь наводил о тебе справки. В школе на тебя никто и никогда не жаловался. Это все Кустарев, ты попала под его влияние.
— И что с того?
— Ты до сих пор находишься под его влиянием. — Геннадий Захарович задумчиво качал головой и смотрел на нее так, будто пытался разобраться. — Ты больна им.
— Больна им?! Да, больна, — согласилась она.
— Больна или не больна, но ты не жалеешь о том, что Костя выжил, — заметил Завьялов.
— А я должна об этом жалеть?
Костя выжил, и Аллу ничуть это не опечалило. Скорее наоборот. И дело здесь не только в страхе перед наказанием… В принципе, Костя не заслуживал столь сурового наказания. Достаточно того, что в нем побывал карающий нож.
— Не должна. И не жалеешь. Значит, ты еще не совсем потерянный для общества человек… — покровительственно улыбнулся Завьялов. — Тебя лечить надо, вытравливать зло мало-помалу… Поверь, ты сама вздохнешь с облегчением, когда освободишься от этого зла.
— Нет никакого зла!
— Да, но и добра тоже нет…
— Добро есть! — неожиданно рассмеялась она. — Много добра. У Миши. Только я не знаю, где это все. Так что можешь не стараться, все равно через меня ничего не узнаешь…
— Это ты о чем?
— Признайся, что тебе нужны Мишины деньги!
— Меня не интересуют деньги Кустарева, — покачал головой Геннадий Захарович. — Я по чужим огородам не лазаю. Да и слишком это сложно для меня.
— А что тебя интересует?
— Ты меня интересуешь. Красивая ты девушка, интересная. Глядя на тебя, понимаешь, почему Костя голову от тебя потерял. И я его ничуть не осуждаю…
— Может, ты сам хочешь со мной жить? — усмехнулась она.
Завьялов красноречиво промолчал.
— А говоришь, по чужим огородам не лазаешь… Знаешь, кто по чужим огородам капусту жрет?..
— Я не вижу здесь чужого огорода, — невозмутимо ответил он. — У Кости семья, дети.
— Мне Миша нужен. Я овощ из его огорода…
— Овощ, — кивнул Завьялов. — Именно овощ. А ты должна быть человеком… Миша превратил тебя в ничтожество. Ты для него всего лишь овощ, который можно вырвать с корнем и выбросить на свалку… Сколько ему дали, девять лет?
— Да, девять.
— Ты ждешь его?
— Ждала! Жду! И буду ждать!
— А ему это нужно? Сейчас, может, и нужно, а вот когда он выйдет…
— Я ему всегда буду нужна!
— Ну, конечно, конечно… — иронично взглянул на нее Геннадий Захарович.
— Это правда!
Ей все равно, как он на нее смотрит. Она любила, любит и всегда будет любить Мишу. И никогда его не предаст. А все остальные пошли к черту!
— Правда бывает разная…
— Ты, Геннадий, чтоб тебя, Захарович, чего хочешь? Трахнуть меня? Так назначай цену, может, и договоримся!
— И какую цену ты просишь? — спросил он, от волнения хватанув ртом воздух.
— Ты делаешь свое дело, и мы расходимся как в море корабли.
Алла должна была пострадать за Мишу, но почему так не хочется этого делать? Почему не хочет она идти по его стопам? Почему готова купить свободу ценой своего тела?
— И все? — усмехнулся Завьялов.
— А что еще?
— Ну, и куда пойдет твой корабль? Ты в розыске, тебя ищет милиция, тебя ждет суд, и я не думаю, что он будет гуманным. Справедливым, да, но не гуманным.
— Ничего, прорвемся.
— А куда прорываться? У меня есть дом под Краснодаром, ты можешь там жить.
— Я буду там жить, а ты будешь меня ужинать и танцевать? Это ты хорошо придумал, Захарыч! — рассмеялась ему в лицо Алла.
— Ужинать буду, а танцевать — это как ты захочешь, — обиженно нахмурился он.
— А если не захочу?
— Тогда не надо…
— Это ты так говоришь, а сам надеешься…
— Тебе опасно здесь оставаться. Тебя здесь знают.
— Кто?
— Тебя видела продавщица из магазина. Мой человек показал ей твою фотографию, она тебя узнала. Мой человек показал, а мог показать оперативник из уголовного розыска… Да и дом у тебя здесь, прямо скажем, не ахти. А у меня коттедж со всеми удобствами. И продукты тебе буду подвозить…
— И сам подъезжать будешь.
— Буду. Надо же кому-то выдавливать из тебя зло.
— Чтобы что-то выдавить, надо что-то вдавить. Нехорошо, Геннадий Захарович, молодых девушек развращать.
— Вот видишь, ты признаешь в себе молодую девушку. А ты действительно еще молодая, у тебя вся жизнь впереди… Я ведь могу открыть тебе дорогу в новую жизнь. Для начала попробуем закрыть уголовное дело. Я уговорю Костю забрать заявление, думаю, у меня все получится…
— За все нужно платить.