Королева шансона
Шрифт:
— Если бы мы сами насчет Яремы пробили, ты бы, Кустарь, не отвертелся. А так у тебя есть реальный шанс. Пол-«лимона» баксов ты отстегиваешь родным Яремы, а «лимон» — чисто на воровской «общак». Сделаешь — живи. Нет — умирать будешь долго и мучительно. Какие вопросы? — Андерсон улыбался вроде как добродушно, но во взгляде ледяная космическая пустота.
Миша не робкого десятка, но все-таки поползли у него мурашки по коже.
— Сам я ничего не смогу сделать, возможностей нет. Но я нарисую банковские реквизиты, открою пароль.
Не
Как это ни смешно, но никто из воровского суда не знал Ярему лично. Никому из них и дела до него нет, но закон требовал спросить с убийцы коронованного вора, поэтому они готовы превозносить Ярему. И превозносят — честный вор, уважаемый бродяга, все такое прочее. И попробуй скажи, что это не так. Попробуй скажи, что все это дешевый фарс, за которым стоит «золотой телец». За полтора «зеленых лимона» они слепят святую икону хоть с самого черта… Так это или нет, но Миша их всех здесь ненавидел. И будь его воля… Но не было здесь его воли, поэтому приходилось жертвовать деньгами. Своими деньгами!
— А от тебя больше ничего и не требуется, — усмехнулся Крюк.
— Я даю вам реквизиты, и вы снимаете деньги? — спросил Миша.
— И твое счастье, если мы сможем их снять.
— Ну, снять вы их сможете. Но это будет непросто. На Кипр надо людей посылать, доставку наличности организовывать.
— Я же говорю, это не твоя забота.
— Да, но потом окажется, что эта услуга не бесплатная. А комиссия может и десять процентов составить, и двадцать. Если двадцать, то это триста тысяч, и эти деньги я буду вам должен. А где я их возьму?
— Ты переживаешь за комиссионные? — Андерсон правильно понял Мишу.
— Переживаю, — серьезно ответил Миша, даже не собираясь паясничать.
Не в том он сейчас положении. Плата за транзакцию могла стать для него ножом к горлу. Прижмут его воры к стенке и начнут требовать плату, тогда придется раскрывать более крупный счет. Дальше — больше…
— Все правильно говоришь, Кустарь, — согласился Андерсон. — Процент за комиссию — это вроде бы мелочь, но влететь можно конкретно… Не будет никакой комиссии, это мое слово.
Миша удовлетворенно кивнул.
Страшно ему. На кону — жизнь, и, казалось бы, сейчас не время мелочиться. Но уважающий себя человек должен правильно соображать в любой ситуации. Тогда не только он себя будет уважать.
— Не будет, — повторил Крюк. — Сдаешь счет, а дальше мы сами… Ты же умеешь сдавать?
Мише пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить самообладание.
— Это ты о чем?
— Ну, может, умеешь, а может, и не умеешь… — усмехнулся Крюк. — Тут
— Гонит Шелеп. Сам придумал, сам сбрехал! — мотнул головой Миша. — Не сдавал я свою братву.
— Но тебя же первого взяли, потом твоих бойцов косить стали.
— А почему взяли? Потому что «пасли» меня. И всех моих пацанов «пасли». Сначала меня взяли, потом их… Там не столько менты, сколько барыги, которых я «крыл»…
— Барыги — это «Южпортнефть»? — Андерсон с интересом посмотрел на Мишу.
— Они самые.
— Лакомый кусок.
— Не то слово.
— И много ты с них имел?
— Много… Только не осталось ничего. «Южпортнефть» Шелепа зарядила, чтобы он меня пробивал. Но «Южпортнефть» — это «Южпортнефть», а Клыков — это Клыков. Клыков — начальник службы безопасности. Договор у меня с ним был. Он меня от вышки отмазывает, а я ему все свое бабло назад сливаю. Не генеральному директору «Южпортнефти» сливаю, а его заму по безопасности, то есть Клыкову. Я ему все слил, одну только заначку оставил, на всякий пожарный… Не знаю, потушил я пожар или нет, — твердо посмотрел на Андерсона Миша.
Дескать, его судьба в руках вора, как он рассудит, так тому и быть. Если смерть, то Миша умрет достойно…
— Если деньги будут, то потушил, если нет… Никуда ты от нас не денешься, если нет… — усмехнулся Андерсон. — Что ты там про начальника службы безопасности говорил?
— Клыков делает вид, что мои деньги ищет, а на самом деле все уже у него.
— Но генеральный директор об этом не знает.
— Ну, я утверждать не могу, может, он в доле с Клыковым.
— Зачем ему быть с ним в доле, если «Южпортнефть» — его собственность?
— Да нет, контрольный пакет у государства. А тут золотой болт, с левой, гы, резьбой, — усмехнулся Миша. — А лишний болт, как говорится, не помеха…
— Не помеха… — усмехнулся вор. — Значит, скачали с тебя все.
— Скачали.
— А не гонишь?
— Ну, если пробивать ситуацию начнете, то я крайним останусь. Клыков точно в отказ пойдет, я — не я, и лошадь не моя… Да и не стоит к нему лезть. Он бывший «мусорской» генерал, как бы не замараться…
— Хорошо у тебя все продумано.
— Я все сказал, больше добавить нечего, — с достоинством произнес Миша.
— Ну, если все сказал, тогда живи. Пока деньги не придут. А когда придут, еще лучше жить будешь… Ты же правильный пацан, да, Кустарь? — с одобрением посмотрел на него Андерсон. — «Кум» тебе сладкую жизнь обещал, а ты не купился. Или купился?
— Да нет, не купился. Лучше яд от братвы, чем сахар от мента!
Вор долго и проницательно всматривался в Мишу, пытаясь выискать в нем подвох, но, похоже, не смог этого сделать, поэтому покровительственно улыбнулся, давая понять, что его слова пришлись ему по душе.