Королева Шотландии в плену
Шрифт:
Когда они остались одни, она протянула письмо и закричала:
— Ее величество пишет в ответ на ваше письмо, что она согласна на перевод королевы в поместье Уингфилд до дальнейших указаний.
— Ах, я рад. Это необходимо королеве Марии.
— Значит, вы писали Елизавете?
Хотя он много раз репетировал эту сцену, зная, что она неизбежна, сейчас, когда момент настал, он почувствовал, что ему трудно поступить так, как он хотел. Он пробормотал:
— Я подумал, что она вряд ли обрадовалась бы, если бы королева умерла от своей болезни вскоре
— Умерла! — фыркнула Бесс. — Она проживет еще долгие годы.
Но она не думала о королеве Скоттов и ее проблемах; ее поразило, что ее непослушный муж выступил против нее. Она продолжала:
— Вы думаете, что поступили умно, предложив этот переезд?
— Это было умно и человечно, — твердо ответил граф.
— Королева составит о нас не лучшее мнение, если мы постоянно будем обращаться к ней с жалобами.
— Королева хорошо знает нас обоих. У нее давно сложилось мнение о нас.
— Она выбрала нас для этой миссии, и мы вполне способны справиться с ней, если будем разумными и не позволим себя одурачить хитростью той, которой, как я понимаю, достаточно улыбнуться мужчине, чтобы заставить его повиноваться ей.
— Бедной женщине не очень-то удается заставить мужчин повиноваться ей.
— Бедная женщина! Не такая уж она бедная! Ей прислуживают со всех сторон. Я удивлена, Джордж, что вы предприняли этот шаг, не посоветовавшись со мной.
Он пожал плечами.
— Ну, — мягко сказал он, — что сделано, то сделано. Теперь мы должны подготовиться к переезду в Уингфилд.
Бесс украдкой наблюдала за ним. Она-то думала, что он всегда будет повиноваться ее желаниям, как и три ее предыдущих мужа. Это расстраивало ее планы, если он решил отстаивать свою независимость.
Что бы это могло означать? Неужели он немного влюблен в королеву Скоттов? Ей надо быть начеку. Бесс была женщиной, требовавшей от мужей любви, преданности и повиновения. Она не позволит, чтобы говорили, что Шрусбери перестал быть преданным мужем, когда королева Скоттов вступила под их крышу.
Пусть эта женщина околдовывает других мужчин, но только не Джорджа Талбота, графа Шрусберийского!
Глава 7
Уингфилд
Мария пришла в восторг, когда они прибыли в поместье Уингфилд. Она не знала, как отблагодарить Шрусбери за то, что он устроил этот переезд, так как со сравнению с Татбери Уингфилд был очаровательным. С пологого холма, где располагалась усадьба, открывался прекрасный вид на долину Ашовер, окруженную холмами.
Помещичий дом был построен несколько сот лет назад Ральфом, лордом Кромвелем, а поскольку он был государственным казначеем Англии, на камнях над воротами, ведущими в квадратный двор, были вырезаны сумки и кошельки. Возведенный в тот период, когда удобство замков ставилось под вопрос и всех охватило желание строить дворцы, дом теперь являл собой прекрасный пример того, что сто лет назад считалось новым стилем в архитектуре.
Как только Мария вошла в просторный холл с готическими окнами, в ней возродился прирожденный оптимизм. Татбери остался позади, и она уговаривала себя, что ничего более несчастного, чем пребывание в том отвратительном месте, с ней больше никогда не произойдет. Она должна радоваться, что этот кошмар кончился.
Графиня проводила Марию в отведенные для нее комнаты.
— Они на западной стороне северного двора, — сказала она. — Считается, что это самая красивая часть здания.
Некоторое время Мария стояла, глядя на холмы.
— Здесь, несомненно, красиво, — произнесла она. — Особенно по сравнению с болотами Татбери. А как приятно избавиться от того ужасного запаха.
Графиня внезапно хихикнула.
— Я уверена, вашему величеству будет удобно в Уингфилде. Позвольте мне проводить вас вверх по этой лестнице. Она ведет в башню, которая входит в число отведенных вам помещений.
Мария поднялась по винтовой лестнице на верхнюю площадку башни, откуда открывался еще более обширный вид на окрестности, чем из окна ее спальни. Она постояла, глядя вдаль. «В один прекрасный день, — подумала она, — мои друзья прискачут сюда, чтобы освободить меня». Она повернулась и улыбнулась графине, сопровождавшей ее на башню.
Да, она могла радоваться, что приехала в Уингфилд.
Даже теперь, когда она оказалась в более благоприятной для здоровья местности, Марии требовалось время, чтобы оправиться от вреда, причиненного ее здоровью во время поездки сквозь метель из Болтона в Татбери и пребывания в сырых апартаментах последнего. Ее мучили приступы болей в суставах, а иногда она не могла подняться с постели без посторонней помощи.
— Ах, Сетон, — часто говорила она, — я оставила свою молодость в Татбери.
Мария провела первые недели в Уингфилде за написанием писем и восстанавливала свое здоровье, обещая самой себе, что, когда наступит весна и можно будет выезжать на охоту в этих прекрасных окрестностях, она вновь почувствует себя молодой.
Казалось, что в Уингфилде графиня смягчилась и прониклась желанием создать комфорт для Марии; она объявила, что берет на себя все заботы по дому и что любое желание Марии будет исполнено, но ей следует обращаться не к графу, а к ней. Мария быстро осознала, что до тех пор, пока она соглашается с главенством графини, Бесс готова быть ее другом. Сетон сказала, что жизнь королевы будет лучше, если графиня станет ее другом, а не врагом, и Мария согласилась с ней.
Приближалась весна, и, хотя ее приход должен был напоминать Марии, что она уже почти год в Англии, он радовал королеву.
Однажды после ужина, как только Мария встала из-за стола, ее начало трясти. Ее женщины, пораженные бледностью королевы, столпились вокруг, и она заявила, что встревожена болезненными ощущениями и тошнотой. Сетон проводила ее в спальню. Мария корчилась от боли, лежа в постели, и в голову Сетон пришла ужасная мысль, что ее госпожу отравили. Она обернулась к Джейн Кеннеди и сказала: