Королева Шотландии в плену
Шрифт:
Елизавета беседовала со своими министрами, когда к ней прибыл посол Испании. Он сказал ей, как делал это всякий раз, когда они встречались, что его святейшество папа римский глубоко сожалеет о заключении в тюрьму королевы Шотландии и просит ее величество уделить внимание этому делу.
— Я уже рассматривала это дело, — отпарировала королева — И говорю вам, что если королева Скоттов более не может спокойно переносить свое положение, то она может увидеть кой-кого из своих друзей короче на голову.
После этого заявления воцарилось молчание.
Норфолк, бывший всегда начеку в случае опасности, к концу дня уже находился далеко от королевского двора.
Елизавета вызвала к себе графа Хантингдона.
— Я посылаю вооруженную охрану в поместье Уингфилд, — сказала она ему. — Я считаю его неподходящей резиденцией для королевы Скоттов. Вы поедете в замок Татбери, куда переводится королева. Там с вами будет граф Шрусбери и его жена, графиня. Вы будете следить и за ними. Затевалось слишком много интриг. Проследите, чтобы такое не повторилось в Татбери.
Хантингдон заверил ее, что выедет без промедления и что ее приказы будут исполнены.
Он выехал в Татбери из Лондона, а граф и графиня Шрусберийские покинули Бакстон, направляясь туда же.
Глава 8
Возвращение в Татбери
Мария трудилась над гобеленом вместе со своими дамами в поместье Уингфилд, когда ей принесли письмо от Лесли. Она прочла его. Заметив, как она побледнела, Сетон прервала работу и подошла к ней.
— Лестер признался Елизавете, что между мною и герцогом существует брачный контракт. Норфолк тотчас же бежал от двора Королева намекнула, что моим друзьям грозит опасность.
— Это означает… — заговорила Сетон, но остановилась.
— По-моему, это так глупо, — порывисто воскликнула Мария. — Почему Елизавета против моего брака с английским дворянином?
— Возможно, — предположила Сетон, — было глупо скрывать это от нее.
— Лесли советует сжечь все письма, полученные мною от герцога, вместе с любыми секретными документами, которые есть в моих апартаментах. Он уверен, что будет обыск, и если найдется что-нибудь, говорящее об измене, это даст им желаемые оправдания их обращению со мной.
Сетон сказала:
— Думаю, что нам не стоит терять ни минуты.
Мария кивнула, и все отставили вышивание. Она подошла к столу, открыла ящик и, вынув кой-какие документы, бросила их в огонь.
— Есть что-нибудь еще? — взволнованно спросила Сетон.
Мария принялась рыться в сундуках, где хранились ее немногочисленные наряды. Она отослала женщин в их комнаты, приказав выбросить все, что могло бы показаться подозрительным.
Документы еще тлели на решетке, когда раздался стук в дверь и вошел Херефорд.
— Ваше величество, — произнес он, — вы должны подготовиться к немедленному отъезду в Татбери.
— Татбери! — протестующе вскрикнула Мария.
— Это приказ ее величества королевы.
— О, только не в Татбери! Только не в это зловонное место!
Херефорд заявил в ответ:
— Мы выезжаем через час.
— Но это невозможно. Я не готова.
— Не бойтесь на этот счет, — мрачно ответил Херефорд — Я с моими охранниками уложу ваше имущество; королева приказала не задерживаться здесь и часа.
Его взгляд остановился на тлеющих на решетке бумагах, и он все понял. Он опоздал захватить здесь то, что надеялся переслать королеве. Но может быть, что-то осталось.
Мария задохнулась от возмущения, увидев, что охранники уже входят в апартаменты.
— Это чудовищно! Меня лишают неприкосновенности?
— Я прошу прощения у вашего величества, но я повинуюсь приказам моей госпожи, королевы Англии.
Умолять не имело смысла. В течение часа Мария со своей свитой в сопровождении Херефорда и его вооруженных охранников покинула поместье Уингфилд, направляясь в Татбери. Херефорд был разочарован. Он опоздал перехватить документы, которые, как он знал, должны были быть в ее апартаментах. Единственное, что ему удалось послать Елизавете, — это шифр, которым Мария пользовалась при переписке с Норфолком. Все же и от этого могла быть какая-нибудь польза.
Переезд состоялся в сентябре. Мария пала духом, когда увидела холм из красного песчаника и окружавшие его заболоченные земли. Ее мозг и тело протестующе кричали: «Только не Татбери!»
Как только она вошла в свои старые апартаменты, ей в ноздри ударил отвратительный запах. Как она сможет вынести эти мрачные комнаты, одну над другой, объединяемые холодной каменной лестницей? Татбери казался ей местом, лишенным надежды.
Она волновалась за одну из своих женщин — Маргарет Кавуд, жену Бастиана, которая была беременна. Как Маргарет переживет холод Татбери в течение предстоящих зимних месяцев?
Но ее беспокоил не только холодный и неуютный дом. Херефорд передавал ее графу Хантингдону, который, как он объяснил, должен взять на себя обязанности ее тюремщика вместо графа и графини Шрусбери.
Мария пришла в ужас от выбора Елизаветы и подумала, что за этим кроется некий зловещий смысл, поскольку Генри Гастингс, граф Хантингдонский, сын Екатерины Паул, а следовательно, отпрыск герцога Кларенского, имел родственные связи по королевской линии и мог претендовать на престол.
Такие претензии могли сделать его не пользующимся любовью у Елизаветы, естественно, что она пристально наблюдала за ним. Но она знала, что он более, чем кто-либо в ее королевстве, захочет предотвратить брак Марии и Норфолка, что он будет стремиться хоть в чем-то обвинить королеву Скоттов, если представится возможность. Поэтому она сочла его вполне подходящим для охраны Марии.