Королева Шотландии в плену
Шрифт:
Бесс в гневе носилась по поместью. Она была уже готова ехать в Бакстон, но так и не было ответа на ее запрос, посланный королеве.
Бесс была убеждена, что графа надо увезти из Уингфилда, поскольку по мере того, как ему становилось лучше, он вновь начинал беспокоиться, и она не желала подвергать его опасности следующего удара, который, как она хорошо понимала, может оказаться роковым.
Она подробно объяснила Елизавете, чем вызвана болезнь ее мужа, но, кажется, королева была убеждена, что задача, возложенная на Шрусбери,
«В этом она не права! — говорила себе Бесс. — Желает того королева или нет, я не буду стоять и смотреть, как бедного Шрусбери хватит еще один удар, который, несомненно, убьет его или сделает инвалидом до конца жизни. Мы едем в Бакстон».
Бесс подошла к окну, что она делала ежеминутно, чтобы посмотреть, не едет ли посланник королевы. Она сердито сжала кулаки. Ни одного всадника! Бесс собрала некоторых своих слуг.
— Сегодня мы уезжаем в Бакстон, — объявила она им — Подготовьте все к нашему отъезду.
Затем она направилась в спальню графа, где он, все еще очень слабый, лежал в постели.
— Все прекрасно, — сказала она ему. — Мы уезжаем в Бакстон.
— Значит… она дала свое согласие? О, Бесс, вы действительно замечательная женщина. Когда я думаю, как она поступила с Ноллисом…
Бесс самодовольно усмехнулась. Если бы она сказала ему правду, то это могло бы вызвать еще один удар. Прежде всего она должна поставить Шрусбери на ноги, а потом подумать, как отразить гнев королевы.
— Я же сказала, что вам только надо предоставить решать вопросы мне, — сказала она. — Сейчас придут ваши слуги, чтобы подготовить вас к путешествию. Мы сможем выехать через час. — Она засмеялась. — Вы, должно быть, захотите попрощаться с вашей дорогой королевой, поэтому надо немедленно начать подготовку. Я оставляю вас, поскольку так много еще надо сделать.
Граф и графиня покинули Марию, которая стояла у окна и смотрела, как они уезжают. Она слышала властный голос графини, отдававшей указания. Стражам она внушила боевое настроение. Они должны охранять королеву Скоттов под угрозой смерти до тех пор, пока не прибудет новый тюремщик, что должно быть в ближайшее время. А до тех пор в поместье все должно идти так, как если бы граф и графиня оставались в своей резиденции.
Графа посадили в карету, поскольку он был слишком слаб, чтобы ехать верхом. Выезжая из поместья, он оглянулся и из группы провожавших слуг выделил одинокую фигурку. Маленькая Элеонора Бритон печально смотрела, как он уезжает.
Итак, Шрусбери уехали в Бакстон, и только решительная Бесс знала, что они сделали это без разрешения Елизаветы.
В апартаментах Марии царило оживление. Никакого тюремщика не прислали вместо Шрусбери, и в отсутствие зоркой Бесс неизбежно, что порядки будут менее строгими. Никогда еще не было более подходящих условий для побега. Приехал Дакр. Он настаивал, что момент настал. Зачем откладывать? С каждым часом выполнение их плана могло стать более трудным.
— Я очень скоро дам вам ответ, — сказала ему Мария.
Вскоре она смогла это сделать, поскольку Норфолк тотчас по получении ее письма ответил ей и приказал немедленно доставить его послание королеве. Он писал, что она не должна соглашаться на предложения Дакра. Это был бы чрезвычайно глупый поступок, потому что единственной целью Дакра было вывезти ее из Англии во Фландрию или в Испанию — к герцогу Альба или к королю Филиппу, — которые задумали выдать ее замуж за дона Хуана Австрийского.
Норфолк объяснил, что Дакр вовсе не является его другом из-за разногласий между ними по поводу прав дочерей умершего лорда Дакра на наследование семейного состояния и что целью Дакра было не столько помочь ей, сколько помешать браку его, Норфолка, и ее, королевы Скоттов, хотя они уже тайно обручены.
Когда Дакр в следующий раз приехал в поместье, Мария объявила ему, что связалась с герцогом Норфолком, с которым она обручена, и что тот посоветовал ей не пытаться бежать. Дакр не мог скрыть свою досаду, и его ненависть к Норфолку усилилась.
Однако Мария встревожилась, узнав о разногласиях между ним и Норфолком, и попросила рассказать ей подробно. С большой горечью Дакр объяснил ей, что, по его мнению, у него было больше прав на семейное состояние, чем у его племянниц, вышедших замуж за сыновей Норфолка и передавших таким образом состояние Дакров в семью герцога. Мария почувствовала сострадание.
— Это действительно кажется несправедливым, — сказала она — Вы позвольте мне написать герцогу и высказать ему мое мнение? Я уверена, что он прислушается к моим словам, а мне доставит большое удовольствие установить мир и согласие между вами.
Дакр печально улыбнулся.
— Ваше величество может поступать так, как пожелает. Но я должен предупредить вас, что Норфолк — жесткий человек, когда дело касается земель и состояния.
— Я убеждена, что он захочет поступить правильно, — ответила Мария, а поскольку она знала, что глубоко разочаровала Дакра, то решила убедить Норфолка пойти на уступки в его пользу.
Когда Елизавета услышала, что граф и графиня Шрусбери уехали в Бакстон без ее разрешения, она очень рассердилась, и если бы они оказались в пределах ее досягаемости, то немедленно были бы препровождены в Тауэр.
А поскольку они были вне пределов досягаемости, она немедленно поручила Уолтеру Деверексу, виконту Херефорду, поехать в поместье Уингфилд и взять на себя обязанности по охране королевы Скоттов. Она написала в Бакстон, приказывая чете Шрусбери тотчас же вернуться в поместье Уингфилд, где они застанут назначенного ею Херефорда; и в то же время приказала Херефорду, чтобы он взял под стражу графа и графиню Шрусбери, которые станут такими же узниками, как и королева Скоттов.
Когда Бесс получила указания королевы, она поняла, что ей придется рассказать своему мужу о том, что она сделала. Но это уже не так волновало ее, как прежде, поскольку ванны и воздух Бакстона чудесно подействовали на здоровье графа: вдали от тревог Уингфилда он, как и предполагала Бесс, быстро поправился.