Королева Тьмы
Шрифт:
Но он не сказал этого. Не из-за Лютвиан или своего статуса Хранителя. Его заставило так поступить смутное беспокойство, предупреждавшее, что нужно очень осторожно разбрасываться подобными обещаниями. Поэтому Сэйтан только улыбнулся и произнес:
— Задай этот же вопрос на следующий Винсоль.
Повелитель прекрасно понял, почему на протяжении нескольких недель он не получил ни одного приглашения в ее особняк и соответственно в постель. Он прекрасно знал, по какой причине она все время была «занята», стоило ему заглянуть в надежде провести
Сэйтан скучал по своему другу гораздо больше, чем по любовнице, однако часов, проведенных в ее постели, ему очень не хватало.
Затем, всего за несколько дней до происшествия в Иннее, они ненадолго отправились в Амдарх, чтобы провести вместе немного времени и попытаться восстановить свои отношения. Они занимались любовью, однако Сэйтан сразу же почувствовал, прикасаясь к ней, что, несмотря на неподдельное физическое желание, она пыталась отдалиться от него эмоционально, надеясь защитить себя от боли. Даже когда Сильвия отдалась наслаждению, он знал, что не обладает ею так, как раньше.
Теперь же, глядя на струи дождя, Сэйтан почти пожалел о том, что не сказал «да» сразу же, еще в тот день Винсоля, пожалел о том, что не попросил ее предстать бок о бок с ним перед Жрицей, когда они приехали в Амдарх. И ему отчаянно хотелось еще хотя бы раз заняться с ней любовью, чтобы стереть привкус несчастья, оставшийся с прошлой попытки.
Однако уже несколько дней в нем крепло убеждение, что такой возможности больше не представится.
Ему следовало многое сказать той ночью в Амдархе. Сэйтан никогда не говорил Сильвии о том, как много она значит для него, о своей любви. Ему следовало сделать это тогда. Теперь же он мог предложить ей только слова. Что ж, по крайней мере, это по-прежнему в его власти.
Глава 14
— Я хотела попросить тебя оказать мне одну услугу, — произнесла Джанелль, одеревенело двинувшись к своему рабочему столу и взяв два маленьких стеклянных сосуда.
— За чем же дело стало? — отозвалась Тишьян, подумав про себя: «Она опять транслирует слишком много энергии через свое тело, не давая ему времени оправиться. Что же Джанелль задумала, если для этого необходимы такие затраты?»
— Это должно остаться между нами.
— Принято.
— Мне нужна кровь двоих людей, которые были запятнаны Доротеей или Гекатой. Желательно по одному от каждой.
Тишьян на мгновение задумалась.
— Лорд Джорвал ведь живет в столице Малого Террилля, верно?
Джанелль сглотнула. Даже это простое движение, казалось, потребовало слишком больших усилий.
— Да. Джорвал в Готе. И в данный момент там же находится Картан Са-Дьябло.
— Вот как… — Глядя на измотанную молодую женщину, Тишьян невольно вспоминала ребенка, которым Джанелль когда-то была. И многое, многое другое. — Будет ли иметь значение, если после этой процедуры они не доживут до следующего рассвета?
Сапфировые глаза Джанелль наполнились смертельным холодом.
— Нет.
Тишьян улыбнулась:
— В таком случае, с твоего разрешения, я возьму с собой Сюрреаль. Пришла пора платить долги.
В огромной палате, где стоял Темный Трон, Ладвариан, дрожа всем телом, смотрел на Лорна. Не то чтобы он его боялся, просто Лорн был Князем Драконов, легендарной расы, которая сотворила Кровь. Лорн был очень, очень стар и очень мудр. И очень велик. Ладвариан же был меньше одного из огромных темных глаз, в которых словно растворилась полночь. И это обстоятельство внезапно заставило его почувствовать себя невероятно маленьким.
Не следовало забывать и о Дрейке, Сенешале Цитадели, некогда бывшей подруге Лорна и Королеве Драконов, перед тем как она принесла в жертву свой истинный облик, чтобы наделить других существ способностью к Ремеслу.
Жертвы. Нет, он не будет думать о жертвах. Никакой жертвы не будет. Родство не допустит этого.
Однако вести о том, что Лорн и Дрейка призывают его в Цитадель сейчас, когда арахнианская Королева так близка к завершению совершенно особой паутины мечтаний… Словом, это напугало его. Если они запретят им пойти на это… Родство сделает, что должно, в любом случае — какой бы ни была цена.
«Маленький Брат», — произнес Лорн своим глубоким, тихим и вместе с тем рокочущим голосом.
«Князь Лорн», — отозвался Ладвариан, не в силах скрыть дрожь.
«У меня ессть для тебя подарок, маленький Брат. Отдай его Ткачихе Сссновидений».
Плоская, покрытая изящной резьбой шкатулка появилась в воздухе перед Ладварианом. Когда крышка поднялась, он увидел простой медальон, сделанный из белого и желтого золота, и такое же незамысловатое, элегантное кольцо. Но Камень, части которого были заключены в изящные оправы, заставил его ощетиниться и прижать уши к голове.
Он не имел цвета, однако не был и бесцветным. Беспокойный, переливающийся, он мерцал, желая завершить свое превращение. Он притягивал его к себе, ища связь с разумом.
Ладвариан сделал шаг назад. Взглянув на Лорна, пес, рассерженный и смущенный, передумал бросать вызов, который был бы столь же глупым, сколь и тщетным. Он только сейчас заметил, что чешуйки, покрывавшие тело Лорна, обладали точно таким же странным блеском. На него нахлынуло осознание. Ладвариан сделал шаг назад и тихонько заскулил.
«Не бойсся, маленький Брат. Это дар. Он понадобитсся Ткачихе для ее паутины».
Собрав всю свою смелость, Ладвариан подошел к шкатулке. «Я никогда не видел такого Камня».
«И никогда больше не увидишь, — мягко отозвался Лорн. — Второго такого не будет».
Движения пса не утратили настороженности. «У него нет ступени. Он не знает, что он такое».
«Пока он не зззнает, что он такое, — согласился дракон. — Однако у него ессть имя. Расссветный Сссумрак».