Королева ведьм Лохленна

Пегги О'Ши была моей любимой маникюршей. И это не потому, что она выполняла свою работу лучше других деву­шек, а потому, что в этой части Лондона она имела самые великолепные ноги и носила самые короткие юбки. Делать у нее маникюр – это не было тратой времени, наоборот – сидеть здесь, в ее крохотном алькове в парикмахерской Анджело – значило получать истинно эстетическое наслаждение. Все, что я мог делать, это откинуться на спинку кресла, склонившись немного в сторону, и созерцать такой вид, который

мог бы убить человека со слабым сердцем. Это зрелище превосходило любое шоу в Голливуде и оправдывало то, что я теряю час или около того, отрывая его от работы в книжной лавке. В тот день, когда началось это странное дело, Пегги была нео­бычно возбуждена, а мое сердце стучало так, что я едва мог удержать свои руки в ее руках.

– Ух! – шумно выдохнул я.

– В чем дело, мистер Джэнюэр? – девушка удивленно посмотрела на меня. – Что-нибудь не так?

Впервые с тех пор, как я узнал ее, я заметил, что у нее черные волосы и глаза голубые, как озера Эрина. Я редко отрывал глаза от спектакля, который она показывала, и был весьма удивлен тем, что и остальная ее часть тоже приятна Для обозрения.

– Что-нибудь не так, мистер Джэнюэр? – повторила она. Возможно, она заметила капли пота у меня на лбу, и был уверен, она почувствовала дрожь моих рук.

– Нет,ничего, – сказал я, – только внезапная короткая боль в моем либидо.

– В чем? – Ум Пегги не был таким совершенным, как ее тело.

– Либидо. Это нечто, о чем говорил Фрейд.

Она наклонила голову.

– Я не знаю никакого мистера Фрейда. Он здесь подстригается?

– Нет, не думаю, – ответил я , скрывая улыбку. – Полагаю что он носит длинные волосы.

– О, это, наверное, один из этих битников или хиппи, – заметила она, возвращаясь к моим ногтям.

– Да, что-то вроде этого – согласился я.

На полпути к ее бедру было небольшое пятно, которое выглядело как ямочка. Это было неподходящее место для ямочки, и, казалось, она подмигивает мне и говорит о том как приятно было бы дотронуться до нее. Но это было невоз­можно. Пегги была девушкой типа"смотри-но-не-трогай". Спектакль который она показывала, был не случаен, но он предлагается только в качестве зрелища. Я понял это в первый же раз, когда оказался с ней за занавеской. Я позволил руке игриво опуститься на ее круглое колено, и тут же остроко­нечные ножницы больно укололи меня под ноготь другой руки.

– Когда мы соберемся на прогулку, о которой говорили, Пегги? – спросил я.

– Не знаю, мистер Джэнюэр. Мы не так уж хорошо зна­комы, и вы знаете, как относится к этому мой старик. Он считает, что я могу выходить на улицу только с приятными молодыми людьми-ирландцами, а я даже не знаю вашей наци­ональности. Джэнюэр отнюдь не звучит как ирландское имя.

– Нет, конечно, но я могу сменить его на О'Джэнюэр, если ты считаешь, что это может помочь.

На некоторое время она серьезно задумалась, потом пока­чала своими черными локонами.

– Нет, не думаю, что Ему понравится это. Звучит, как ольстерское имя, когда вы ставите "О" передним, а Он думает, что Дьявол родился и вырос в Ольстере. И если он подумает, что вы оттуда, Он будет считать вас одним из демонов.

– Возможно, он ближе к правде, чем ты думаешь. А не можешь ли ты сказать ему, что собираешься на прогулку с подружкой?

Она была шокирована.

– Я не могу сделать этого, мистер Джэнюэр, ведь это ложь.

Я печально покивал головой. Позор, что столько добродетели и наивности заключено в теле, созданном для любви. Я считал своим долгом освободить ее от этих ненатуральных уз, но временами сомневался, что когда-нибудь добьюсь успеха.

– И к тому же, как мы можем куда-нибудь пойти? – сказала она. – Ведь у вас даже нет машины. Как может человек, который хорошо одевается и имеет выгодное дело не иметь машины?

Мне не понравился такой оборот беседы. Я не любил говорить о машинах или о чем-нибудь механическом. Это было одной из причин, почему я ходил в парикмахерскую к Анджело. Для моих волос он никогда не использовал ничего, кроме старинных ножниц. Ни электрических машинок ни прочих приспособлений...

– Как мы пойдем, мистер Джэнюэр? Я никогда не видела вас в машине.

– Я им не доверяю. Разве ты не чувствовала их взгляд, когда поворачивалась к ним спиной?

Ее голубые глаза превратились в блюдца.

– Машины смотрят на меня? Зачем они это делают?

– Они ждут возможности напасть на тебя. Ты замечала их зубы, похожие на клыки, которые люди считают решеткой?

– О, я ничего не знаю о вас, мистер Джэнюэр. Вы такой странный.

– Думаю,что мы все такие, какими делает нас судьба. Неужели нет такого местечка, куда тебе, Пегги, очень хотелось бы пойти?

– Понимаю, – протянула она. – Мне бы хотелось побывать в Лас Вегасе. Мне нравится смотреть, как эти маленькие колеса вертятся и вертятся, и выпадает твой номер.

– Да, ты должна быть счастливой, – сказал я. – Я чувствую вибрацию твоего счастья.

Теперь она заинтересовалась. Впервые я предложил ей что-то интересное. Я подумал об этом серьезно. Может, рискнуть на поезде? Ведь, в конце концов, поездка на нем – это не то, что на автомобиле... Или то же самое? И вдруг у меня мель­кнула мысль, что в поезде мы будем ехать очень долго, а это означает, что мы проведем там ночь.

– Возможно, мы проведем вместе всю ночь, – заметил я. – Как ваш отец отнесется к этому?

– Проведем всю ночь? – Она села очень прямо и попыта­лась опустить юбку настолько, насколько могла. – Почему.

– Ты же знаешь,что путешествие на поезде потребует много времени.

– Путешествие на поезде? Зачем? Мы же можем долететь туда за полчаса или около того.

Я постарался овладеть собой, но знал, что сильно

– О, нет... Нет, мы не можем лететь.

– Почему? Это стоит не так дорого, а я знаю, что вы швыряетесь деньгами.