Миллионные дни

Это случится в дни, отстоящие от нашего времени примерно на десять тысяч лет. Я поведаю вам историю о парне, девушке и их любви.

Теперь же, пока я еще не начал свой рассказ, замечу, что ни одно из сделанных выше утверждений не является истинным. Парень был совсем не таким, каким обычно мы, вы и я, представляем себе молодого человека — хотя бы потому, что ему стукнуло сто восемьдесят семь лет. Девушка тоже, строго говоря, не могла считаться молодой женщиной — правда, по другим причинам. И привычное для нас мнение о любовной истории как о чем-то, описывающем возвышенную страсть, направленную на овладение предметом своих желаний и совпадающую с естественным человеческим инстинктом к продолжению рода, в данном случае является совершенно неверным. Если вы не примете сейчас эти факты к сведению, можете не трудиться читать эту историю дальше. Но если вы сделаете усилие, то, возможно, обнаружите, что она под завязку набита смехом, слезами и сентиментальными чувствами; другое дело — покажутся ли вам все эти материи интересными или нет. Теперь о девушке. Причина, по которой она не могла считаться девушкой, заключается в том, что она была мужчиной.

Представляю, с каким возмущением вы отпрянули от страницы! Говорите, какого черта вам навязывают историю о паре педиков? Успокойтесь. Тут нет никакой клубнички, предназначенной для избранного круга любителей подобного чтива. Увидев эту девушку на самом деле, вы вряд ли смогли бы предположить, что она имеет какое-то отношение к мужскому полу. Груди — две, воспроизводящие органы — женские. Округлые бедра, лишенное растительности лицо, отсутствующие надглазничные доли. По внешнему виду вы бы совершенно определенно признали в ней женщину; правда, вы затруднились бы ответить, женщиной какой расы или народа она является. Вас наверняка смутил бы ее хвост, шелковистая шерстка и жаберные щели позади ушей.

Теперь вы опять возмутитесь. Не стоит, мой друг, клянусь вам! Это была девочка хоть куда, и если бы вы провели с ней в комнате часок наедине, то — уверяю вас! — вы продали бы дьяволу свою бессмертную душу, чтобы заполучить ее в постель. Дора — мы будем звать ее так (ее настоящее имя полностью звучало следующим образом: омикрон-Дибейз седьмая группа — раздел С Дорадус 5314, причем последняя часть содержала цветовую спецификацию, отвечающую одному из оттенков зеленого), — Дора, повторяю, была женственной, милой и очаровательной. Однако, как я предполагаю, на этом не кончались ее достоинства. Она была, выражаясь в понятных нам терминах, танцовщицей. Ее искусство требовало высокого интеллекта, глубочайшей компетентности и, одновременно, больших врожденных способностей и постоянной тренировки. Пожалуй, я мог бы описать эти танцы, происходящие при полном отсутствии тяготения, как чарующую смесь акробатики и классического балета с неким оттенком эротики. Этот оттенок, можете не сомневаться, являлся чисто символическим; но, как вы знаете, почти все в области секса носит условный характер — кроме, вероятно, болезненной привычки эксгибиционистов обнажаться в публичных местах. Одним словом, когда Дора танцевала в эти Миллионные Дни, у людей, которые смотрели на нее, учащалось дыхание; и вы тоже не составляли бы исключения.

Теперь выясним, что же общего у нее было с сильным полом. Никого из тех, кто приходил полюбоваться ее искусством, не трогало, что в генетическом отношении она являлась мужчиной. Будь вы среди зрителей, вас бы это тоже совершенно не волновало, потому что вы просто ничего бы не знали. А чтобы установить этот факт, вам следовало взять пробу ее плоти, поместить под электронный микроскоп и обнаружить в ней мужские ХY-хромосомы. Обладая сложнейшей техникой, о которой мы, естественно, пока не имеем никакого представления, люди эпохи Миллионных Дней могли сделать заключение о будущих способностях и склонностях детей задолго до их появления на свет — а точнее, в тот момент, когда растущая яйцеклетка становится свободным бластоцитом — и они, естественно, учитывали эти склонности. Разве мы поступаем не таким же образом? Если мы обнаруживаем у ребенка способности к музыке, мы даем ему соответствующее образование. Если они находили у ребенка способности к существованию в женском облике, они делали его женщиной. Так как секс был давно отделен от функций по воспроизводству потомства, подобная операция являлась сравнительно простой и не влекла за собой никаких — или почти никаких — проблем.

Что значит, «почти никаких»? Ну, скажем, не более тех угрызений совести, что мы испытываем, пломбируя зубы и нарушая тем самым божественную волю Творца, создавшего их столь несовершенными. Или когда мы стараемся исправить дефекты нашего слуха с помощью слухового аппарата. Отвратительно звучит? Ну, тогда посмотрите внимательнее на первого же пухлого малыша, который вам встретится, и представьте себе, что он может стать Дорой; взрослые особи с мужскими генами, но соматически, телесно похожие на женщин, не являются исключением и в наше время. Случайности, влияющие на формирование плода в матке, иногда деформируют генетические схемы наследственности. Различие заключается в том, что у нас это происходит случайно и мы узнаем о подобных фактах в тех редких ситуациях, когда удается их подробно изучить; люди же Миллионных Дней делают это часто и целенаправленно, стремясь добиться нужных им результатов.

Ну, пожалуй, достаточно о Доре. Вас только еще больше смутит, если я добавлю, что она была семи футов ростом и благоухала подобно арахисовому маслу. Давайте начнем нашу историю.

В один из Миллионных Дней своей эпохи Дора выплыла из дома и нырнула в трубу транспортера, где быстрый поток воды подхватил ее, вынес на поверхность и выбросил в ореоле брызг прямо на эластичную платформу, которая была… ну, назовем это ее репетиционным залом.

— О, черт! — воскликнула она в прелестном смущении, свалившись, после тщетной попытки сохранить равновесие, прямо на какого-то незнакомца, которого мы будем называть Доном.

Таким забавным образом они познакомились. Дон как раз отправился подновить свои ноги, и мысли его были весьма далеки от поисков любовных приключений. И вот, рассеянно шагая по причалу для субмарин, он внезапно оказывается промокшим до нитки, а потом обнаруживает в своих объятиях девушку, прелестней которой он никогда не видел.

— Ты выйдешь за меня? — спросил он с полной уверенностью, что они созданы друг для друга.

— В среду, — нежно проворковала она, и ее обещание было подобно ласке.

Дон был высокий, мускулистый, бронзовокожий — одним словом, парень, который способен взволновать девушку. Мы станем называть его для краткости Доном, хотя он являлся Доном не более, чем Дора — Дорой; отметим, что его полный идентификатор включал имя Адонис, подчеркивающее излучаемую им мужественность. Его персональный цветовой код 5290 был сдвинут в голубую область спектра всего на несколько ангстрем сравнительно с Дориным, что означало близость их вкусов и интересов. Впрочем, они интуитивно почувствовали это, обменявшись первыми взглядами.

Я вряд ли смогу вам точно объяснить, чем занимался Дон, — я подразумеваю не то занятие, которое приносит деньги, а нечто, что придавало смысл его существованию и позволяло не сойти с ума от скуки; достаточно сказать, что в своей жизни он много путешествовал. Дон странствовал по галактике на межзвездных кораблях. Для того, чтобы корабль двигался с достаточно большой скоростью, тридцать восемь человеческих особей (тридцать один мужчина и семь женщин) должны были выполнять определенную работу; и Дон был одним из этих тридцати восьми. Фактически его работа заключалась в анализе различных ситуаций. Ему постоянно приходилось иметь дело с высокой радиацией, так как его отсек, составлявший часть двигательной системы корабля, находился рядом с ускорителем. В этом устройстве, которым управляла одна из женских особей, происходил распад субатомных частиц, превращавшихся в поток жестких квантов. Ну, вам до всего этого не больше дела, чем до крысиной задницы; для Дона же это означало, что его тело было необходимо защитить кожей — или, если хотите, броней — из светлого, гибкого и очень прочного металла медного оттенка. Я уже упоминал об этом, но вы, вероятно, подумали, что там имелся в виду загар Дона.

Но, на самом деле, он был киборгом. Большинство его органов давно уже заменяли механизмы, гораздо более надежные и полезные. Не сердце, а кадмиевая центрифуга гнала кровь в его артерии. Его легкие расширялись лишь тогда, когда он громко говорил; каскад осмотических фильтров извлекал кислород из отходов жизнедеятельности его организма. Вероятно, для человека двадцатого столетия он выглядел несколько странно — с его горящими глазами и руками с семью пальцами. Но самому Дону — и, конечно, Доре — его облик казался вполне человеческим и весьма величественным. Во время своих путешествий Дон исколесил множество миров — Проксиму Центавра, Процион и рассеянные в пространстве звездные системы Цети; он возил сельскохозяйственные растения на планеты Канопуса и доставлял обратным рейсом теплокровных сообразительных зверьков с бледного спутника Альдебарана. Он повидал тысячи звезд, жарко-голубых и холодно-красных, и десятки тысяч планет. Около двухсот лет провел он в бесконечных путешествиях, делая на Земле только краткие остановки. Впрочем, нас все это совершенно не касается. Я должен рассказать о людях, а не о деталях их работы, и вы, конечно, хотите услышать об этих двоих.