Королева Виктория
Шрифт:
И тут разразилась гроза. Вспышки молний пробегали по поднятым с факелами рукам и усам старых солдат, а раскаты грома, устрашающе отзывавшиеся под сводами церкви, сливались со звуками органа, исполнявшего «Боже, храни королеву». Берти весь дрожал. «Можно было подумать, что эта дань уважения нашему великому противнику уничтожила былое соперничество и что небо скрепило новую дружбу, связавшую отныне две великие нации! Да благословит ее Господь на долгие годы!» — записала Виктория тем же вечером.
С той поры Франция навек вошла в ее сердце. А вскоре настанет очередь Берти проникнуться безумной страстью к Парижу. В один из дней Наполеон «похитил» его, чтобы прокатить в своей коляске по улице Риволи. Они вместе прохаживались по террасам Тюильрийского дворца. Опьяненный этой свободой и этим
Под палящими лучами почти тропического солнца они с большой помпой проехали через Париж до вокзала. В Булони сорок тысяч солдат маршировали вдоль берега моря. «Мы объехали их ряды. Целый лес штыков на фоне спокойного синего моря в алых лучах заходящего солнца производил грандиозное впечатление. Они умеют ходить строем, эти французские солдаты, они идут не такими тесными рядами, как наши, но прекрасно держат ногу». Последний ужин в гостинице «Императорский павильон» на набережной Булони был грустным. «Ах, как бы мне хотелось стоять в самой гуще толпы и кричать: “Да здравствует император!”» — вздохнула Вики. Королевская лодка доставила английскую государыню на ее яхту как раз в тот момент, когда в небе погас последний фейерверк. Оставшийся на берегу Наполеон прокричал ей:
«До свидания, сударыня, до скорой встречи!»
«Я очень надеюсь на это!» — по-французски прокричала в ответ королева, старательно выговаривая слова.
«Устроенный для нас великолепный праздник в Версале я просто не в состоянии описать! Это было что-то невообразимое!» — записала она в свой дневник, едва успели поднять якорь. Во время этого последнего бала дворец Людовика XIV словно вновь перенесся в эпоху «короля-солнца»: сотни фонариков освещали Зеркальную галерею, каскады и рощицы — творение Ле Нотра [68] . В десять часов вечера небо над Швейцарским бассейном озарилось огнями салюта. Последний залп выбросил сноп ослепительных искр, которые выстроились в виде башни Виндзорского дворца. Пока Альберт в черном мундире королевских стрелков танцевал с воздушной Евгенией, Виктория в белом платье, расшитом серебром, с лентой ордена Подвязки через плечо и «Кохинором» в волосах беседовала с прусским послом, красавцем-мужчиной, которому, впрочем, никогда не удастся соблазнить ее — Бисмарком.
68
Андре Ле Нотр(1613—1700) — ландшафтный дизайнер и архитектор при дворе Людовика XIV. (Прим. пер.)
«В императора я по-настоящему влюбилась. Он непостижимым образом умеет покорять всех, кто к нему приближается», — написала она Штокмару. Что вызвало раздражение не только у немецкого барона, но и у Альберта. На протяжении всей поездки принц скептически слушал разговоры о великих замыслах Наполеона III и с опаской взирал на назойливую демонстрацию могущества Французской империи. Штокмар и Альберт мечтали не о «сердечном согласии» с Францией, а о союзе с Пруссией. С сильной и либеральной Пруссией, которая сумела бы объединить под своим крылом реакционные немецкие княжества, явила бы им пример демократии, построив образцовое государство с конституционной формой правления в противовес деспотизму и милитаризму Наполеона III.
В одном из своих писем к Виктории принцесса Августа Прусская с беспокойством поинтересовалась: «Правда ли, что английским офицерам было приказано стереть название “Ватерлоо” с их наград?» Королева немедленно отписала ответ: «Конечно, нет. Это название на месте. И останется там. Но мы очень надеемся, что вскоре
Глава 12
Все время визита королевской семьи во Францию в Крыму не прекращались бомбардировки, и в начале сентября оборона Севастополя была наконец сломлена. Королева узнала эту новость через два дня после приезда в Бальморал. Зуавы Мак-Магона отличились при взятии Малахова кургана, по сигналу горна они начали приступ и ловко вскарабкались по насыпи до башни, которую с ходу захватили, тогда как англичанам оказались не по зубам укрепления Большого редана, и их войска вынуждены были отступить. «Каковы ваши дальнейшие действия?» — с этим вопросом генерал Симпсон отправил гонца к Мак-Магону. «Я здесь, и здесь остаюсь», — ответил тот. «Таймс» в который уже раз писала о беспомощности английского командования. «Все это ужасно неприятно», — переживала Виктория. Тем более что английские потери были весьма ощутимыми.
В Париже праздновали победу с большим размахом, Наполеон III прекрасно умел это делать. В Англии этот день объявили нерабочим. Десять тысяч залпов салюта взорвали лондонское небо и пролились на землю золотым дождем под аплодисменты толпы. В Бальморале на вершине горы Крэг Гоуан Альберт лично разжег огромный костер, дрова для которого были заготовлены еще год назад и наконец дождались своего часа. Принц приказал разбудить детей и пригласил все окрестное население потанцевать, попеть и выпить виски. Он был чуть ли не единственным человеком в Англии, выступавшим за подписание мирного договора. Его позиция была столь же крепка, сколь крепка была оборона Севастополя. За время Крымской войны он написал целых пятьдесят томов по восточному вопросу.
Виктория же предпочла бы продолжить войну, дабы Англия смогла бы преподать хороший урок России. «Нельзя не признать, что новая военная кампания могла бы послужить реабилитации оружия Вашего Величества и позволила бы Англии навязать России свои условия мира», — писал лорд Кларендон. Пальмерстон всецело разделял его точку зрения и скрепя сердце согласился на мирные переговоры. Наполеон III заявил, что, несмотря на стремление французов к миру, готов продолжить войну, но при одном-единственном условии: это будет революционная война против Австрии и России, имеющая целью освобождение Польши. Английское правительство такой вариант не устраивал. И 30 марта 1856 года в Париже пером орла из Ботанического сада был подписан мирный договор. Эта первая победа загладила позор 1815 года и пробудила у императора аппетит к ратной славе.
С достоинством перенесшая свое поражение Виктория поздравила его, но в письмах главным образом интересовалась состоянием здоровья новорожденного наследника императора и родами бедняжки Евгении, «по слухам, прошедшими очень тяжело». К тому же в этот момент собственные семейные дела отвлекли мысли королевы от войны.
Пока Париж ликовал, королевские дворы Лондона и Берлина размышляли над тем, когда будет уместнее официально объявить о помолвке Вики и наследника прусского престола. Это был первый из тех великих брачных союзов, что сделают Викторию бабушкой всей Европы. Идея этого брака исходила от Альберта, но подсказал ее принцу, естественно, Штокмар. Придет день, когда Фриц взойдет на прусский престол. Женившись на Вики, он ближе познакомится с достоинствами британской конституционной монархии. Принц с бароном Штокмаром уже видели Германию единым протестантским государством, сплотившимся вокруг Пруссии, либеральным и открытым для прогрессивных перемен. В союзе с Англией Германия вырвет Европу из лап русского варварства и французской фривольности.
Четырнадцать лет назад дальновидный принц пригласил прусского короля на крестины Берти и попросил его стать крестным отцом ребенка. По этому случаю обе королевские четы проехали в карете через Лондон на открытие парламентской сессии. С тех пор они поддерживали тесную связь и регулярно обменивались визитами. В 1851 году Вильгельм и Августа Прусские были почетными гостями Всемирной выставки в Лондоне, и их сын, юный Фриц, сопровождал Вики во время осмотра технических диковинок. Ей было тогда десять лет, а ему — двадцать.