Королева
Шрифт:
— Махач будет, осторожней с ним, у старого лиса в запасе столько козырей, что даже моргать опасно, — Платон чуть стиснул мое плечо, я ответил тем же.
И в этих жестах как-то сразу все было сказано и закрыты все вопросы. Чай не кисейные барышни сопли разводить, да обидками мериться. Платон действует в интересах себя и отряда. Я всегда это знал и сейчас не исключение. Дает мне шанс свалить Дугласа, значит ему это выгодно. Завалю Дугласа, и все окажутся в выигрыше.
Я прошел мимо ворот во двор особняка, поглядывая по сторонам и изучая обстановку. С одной стороны, ряды армейских палаток, с другой — парковка техники. Старые развалины, вход в какие-то
— И вы туда же? — я покачал головой, — Хоть людей-то еще не едите?
— Что? А ты про это, — Платон улыбнулся, а потом передернул плечами, — Тренировочная площадка просто, чтобы к мертвякам привыкнуть.
К кругу стали подтягиваться люди. Как парни из волков, так и основа «глобалов». Красавцы, хоть сейчас на кастинг в роли Солдатов удачи. Двое особенно бросались в глаза — панамы, солнечные очки, бороды, как у солистов Зи Зи Топ, камуфляж с полным обвесом и такие же стволы. Рукава закатаны до локтей, черные татушки, начиная от набитых перстней на пальцах, заканчивая рунными символами, уходящими под рубашку.
— Личные телохранители Дугласа, — шепнул Платон, — не парься, Бамос их контролит.
— Принял, — я начал разминать плечи и шею, будто боксер перед выходом на ринг. — Правила-то какие?
— Правило одно. Никаких правил, — хмыкнул Платон, — Ну, и без стволов. А так, хер его знает, говорю же тренировочная зона. По-крупному мы тут еще ничего не устраивали.
Я услышал за спиной знакомые голоса и обернулся посмотреть на свою группу поддержки. Дедушка Лу так и шел с белым флагом, за ним Соломон, Леха, Саня и мои «личные» телохранительницы. Надо будет их напротив бородачей поставить, когда будем с Дугласом письками меряться. Не густо, но мы все-таки один на один, а не стенка на стенку. Хотя, возможно, больше никого и не пустили — ворота стали закрываться, впустив еще только Мирного с Катькой. Фак, ну вот нафига!
Мирный считал мой взгляд и попытался жестами меня успокоить. Обнял сестренку, постучал кулаком по сердцу и сделал типа домик ладошками. Я показал ему средний палец — да, понятно, что вы ее защитите, я не хочу, чтобы она меня видела.
Спецэффектов, как когда-то в бассейне отеля, не было. Ни гонга, ни красоток в бикини с табличками — просто распахнулась входная дверь и на крыльцо вышел Дуглас, одетый в костюм «призрака». Только чуть другой, без светящихся диодов и каких-то схем, но зато с множеством маленьких шарниров экзоскелета. Я подумал, что спецэффектов и не нужно — у нас и так здесь новый герой из вселенной «Марвел» — нечто среднее между Черной пантерой и Железным человеком. Тонкая динамическая броня, как водолазка на атлетическом теле создавала эффект развитой мускулатуры, переплетавшейся с поршнями на суставах. На голове у Дугласа был шлем с полумаской, на которой светились какие-то индикаторы. Он поднял руку и продемонстрировал, что принес алмаз и пошел к центру круга.
— Вот урод, а нам сказал, что закончились костюмы, — проворчал Платон и непонятно было, чем расстроен, тем, что костюм зажали или тем, что шансы мои резко просели в ноль, — Космос, не знаю, что сказать. Я читал спецификацию, там слепая зона есть небольшая с левой стороны.
— Платон, не парься. У меня только просьба будет одна, — я отдал ему «шмайсер», а потом
Платон подвис, пытаясь осознать, смысл того, что я сейчас сказал, а я уже выпрыгнул на край газона.
«Хочу убивать… Прими меня… Я хочу убить…»
Я погружался. Вводил себя в состояние слияния с зовом. И очень надеялся, что теория Лу сработает. Что смогу слететь с катушек, и при этом смогу оставить себе контроль, благодаря близости к алмазу. Не знаю, что Дуглас увидел в моих глазах, но его шаг сбился. А бойца, который устанавливал в центре круга подставку для алмаза, как ветром сдуло.
— Космос, у тебя есть последнее желание? — ухмыльнулся Дуглас.
— Да, я заберу себе этот костюм, он мне нужнее, — последнюю часть фразы я произносил уже в прыжке.
Не затягивая разговор, я прыгнул, сделал обманное движение, ушел вбок и прыгнул снова, уже целя под щиток шлема.
«Убьююю…кхе-кхе…тьфу» — не сработало. Несмотря на кажущуюся медлительность, Дуглас не только пропустил мой удар, но и успел сместиться, обойти меня и так поддать скорости тяжелым ботинком, что я пропахал несколько метров, накушавшись травки.
Я кувырком разорвал дистанцию и стал кружить вокруг Дугласа, прислушиваясь к малейшему жужжанию поршней экзоскелета. Вместо ярости в сознание проникали первые ростки неуверенности. Теперь инициатива вместе с серией ударов пошла от него. Я блокировал первые два, будто с бетонным столбом сражался, и дальше уже только отступал.
Попытался контратаковать, пропустил его клешню над собой, рассчитывая поймать на противоходе и пробить по корпусу в сочленение восьмиугольников брони. Но не успел, поднырнул и рухнул от удара сверху. Сплюнул и пополз в сторону.
Дуглас забавлялся, поднял меня за шкирку и за ремень и отбросил в другую сторону газона. Догнал, пнул под ребра, не давая встать. Опять догнал, схватил одной рукой, а второй стал заводить зрителей, строя из себя гладиатора в Колизее. Отбил мою косую попытку атаки и снова отправил в полет по газону.
Дуглас настолько разошелся, настолько был уверен в своей победе, что отвернулся от меня и стал на повышенных тонах, что-то выговаривать Платону. Что-то в духе — ты следующий. А я пополз в сторону своей группы поддержки, мечтая, что сейчас объявят окончание раунда и будет перерыв.
— Лу, не выходит, — я сплюнул, заметив, что трава стала красной, — Я зову, зову, а в ответ тишина.
— Вижу, я молюсь… Возможно, ты не успел восстановиться после пещеры…
Молюсь, блять? Да ни в жизнь я против «экзо-призрака» не вышел бы на честный и, похоже, смертный бой, знай я, что ты не уверен.
Дуглас уже шел ко мне. Неспеша, наслаждаясь криками и свистами своих бойцов. Я встал, опершись на колено, смотрел на него, выискивая уязвимые места и тоже молился, но по-своему.
«Убиииваать! Я хочу крови… Я иду домой…»
Занавес.
Тяжелый красный занавес опустился перед глазами. Это не молитва и не бешенство, это обычная человеческая ярость и страх за близких. Я посмотрел на заплаканную сестру, проследил за ее парализованным взглядом, направленым не на меня, а на Дугласа. Еще мгновение назад он смотрел на Платона и целился двумя пальцами, делая вид, что у него в руке пистолет. А сейчас он перевел взгляд на толпу, усмехнулся, глядя на Мирного, и уставился на Катю. И начал поднимать руку с воображаемым пистолетом.