Королевская кровь. Горький пепел
Шрифт:
– Да ты что, – засмеялась Каролина. – Я понятия не имею, как это произнести. Зато могу теперь выговорить «У тебя красивая прическа». Хочешь?
Послушник скрипнул зубами и призвал себя к терпению. Нелепый какой-то розыгрыш.
– Ты точно сказала… – снова начал он, но тут девчонка помахала кому-то за его спиной.
– Смотри! – воскликнула она радостно. – Твой дедушка тебя подзывает!
Вей Ши оглянулся. Дед Амфат уже подпрыгивал на скамье, указывая на храмовую кормильню – там накрывали на стол.
– Тебе пора, да? – затараторила девчонка. – Иди. А ты поспрашиваешь про
– Внучок! Помоги дедушке! – донесся от скамьи вполне себе молодцеватый голос деда Амфата. Девчонка еще что-то говорила, дед требовательно покрикивал, шумели направляющиеся в кормильню страждущие, и Вей едва удержался, чтобы не схватиться за голову. Он наклонился, плеснул себе в лицо еще ледяной воды и, не слушая больше девчонку, пошагал к старику.
Он точно свихнется. Совершенно точно сойдет с ума.
Ангелина
– Хорошо, что ты навестила нас, – говорил Святослав Федорович, к которому Ангелина заглянула до встречи с послом. Сейчас они сидели у большого окна, любуясь на пруд в парке за дворцом Четери. – Я беспокоюсь за Каролину. Учится она хорошо, но учителя сообщают, что она иногда впадает в транс, что-то рисует в тетрадях. Рисунки никому не показывает, прячет. При мне это случилось один раз. Я как-то вечером застал ее рисующей – глаза пустые, позвал – не откликается. Оттаяла, только когда дорисовала. Раньше она всегда реагировала, Ангелина.
Ани слушала, хмурясь.
– А что рисовала? – спросила она напряженно.
Бывший принц-консорт пожал плечами.
– Владыку Четерии видел на одном листе. Со спины, с окровавленными руками и клинками. Кажется, кровь на лице, но там небольшой поворот головы, непонятно. Я его сразу узнал, коса и очень характерная линия плеч, – он кашлянул и вернулся к теме. – На втором – какое-то чудовище, я даже толком разглядеть не сумел. Она на середине очнулась и порвала. Очень испугана была, но на вопросы не отвечала. Служанка потом сказала, что она ночью плакала.
Владычица обеспокоенно постучала пальцами по украшенному лазурной мозаикой столику. Ей давно следовало поговорить с Хань Ши, но эта проблема не была первоочередной, и Ангелина откладывала ее решение. Передать через посла просьбу о частном визите Каролины к императору? Или дождаться очередного Королевского совета и лично поговорить там?
Лучше лично, конечно. Это частные вопросы, внутрисемейные. С другой стороны, когда совет еще соберется…
Посол Ю Хон, пожилой, велеречивый и тонкий, с черной бородкой, острым взглядом и в неизменных шелковых синих одеждах – дань уважения стране, в которой он работает, – предоставил Ани списки специалистов, которые должны были переехать в Пески в ближайшие три месяца, и перечень компаний, готовых открыть тут свои представительства. Конечно, этим должна была заниматься не соправительница и супруга Владыки, а министерство труда, но кабинеты только формировались, а Ангелина Рудлог всегда была практична. Ее статус это как-нибудь переживет, а вот солнечные
Общение Владычицы и посла, щедро сдобренное заверениями в готовности к сотрудничеству обеих стран, прошло в солнечном белоснежном кабинете, украшенном резьбой по стенам. И со встречи посол ушел, унося в папке не только согласие Владычицы на разработку некоторых месторождений на границе Йеллоувиня и Песков, но и письмо для светлейшего императора Хань Ши.
Во второй половине дня вернулась Каролина, в сопровождении охраны, загорелая, как тидусска, с улыбкой до ушей. Зазвала сестру в свои покои похвастаться рисунками и нарядами, купленными у местных рукодельниц, и, плюхнувшись на кровать и захлебываясь от эмоций, рассказала о том, где успела побывать, с кем познакомиться и какие чудесные старые здания увидеть.
Ани полулежала на низкой софе, улыбаясь и одновременно вглядываясь в сестру. Охранники доложили, что Каролина ходила в обитель Триединого, общалась там с юношей, который обидел ее не так давно, и отдала ему какую-то мазь. Но младшая сестра ни слова не сказала про это. Она щебетала и щебетала, показывала украшения и фотографии, а Ангелина задавала вопросы и одновременно раздумывала, не стоит ли забрать Каролину обратно в Истаил. У малышки появились свои секреты, и это привыкшей все контролировать Владычице очень не нравилось.
– Мне тут хорошо, – проговорила младшая Рудлог, словно подслушав мысли старшей сестры. – Здесь столько всего, Ани! Я все время нахожу то, что меня вдохновляет.
– Значит, в Истаил ты не хочешь? – поинтересовалась Владычица, внимательно глядя на сестру.
– Нет, – быстро вырвалось у Каролины, и она закрыла рот и покраснела. – Ани, я скучаю по тебе. И Истаил тоже красивый. Но… ты же не обидишься, а?
– Говори честно, – усмехнулась Ангелина, глядя на раскрасневшегося ребенка. И опять младшая эхом ее мыслей протараторила:
– Понимаешь, я тебя люблю, очень люблю, но рядом с тобой я еще маленькая. А здесь я взрослая! Меня узнают, здороваются! В гости приглашают… Просят нарисовать себя, детей… Ну… понимаешь? Конечно, – она опустила глаза, – если ты скажешь, я поеду с тобой. Но я бы хотела остаться. Только не обижайся, пожалуйста! – Каролина умоляюще сложила руки и скорчила умильную физиономию. – Ты все равно все время занята!
– Это правда, – проговорила Ангелина сдержанно. – Хорошо, я оставлю тебя здесь, Кариш. Но в ближайшем будущем нам с тобой нужно будет навестить Йеллоувинь.
– Зачем? – с любопытством вскинула голову младшая Рудлог.
– Я попросила императора помочь тебе с приступами предвидения, – спокойно объяснила Ангелина.
Каролина покраснела и опустила глаза.
– Папа рассказал, да?
– Папа, – кивнула Ани. – А должна была – ты.
– Но это же редко случается, – жалобно и немного испуганно проговорила младшая принцесса. – Я и не помню, что видела. Почти не помню… И честно-честно про вас не было ничего!
Ангелина пересела к ней на кровать и приобняла – хотя сестричка давно уже обогнала ее по росту, но прижалась, как маленькая, и Ани погладила ее по плечу, по волосам.