Королевская кровь. Огненный путь. Расколотый мир
Шрифт:
– Эти двое столько крови из меня выпили, что я чувствую себя их отцом, не меньше. Волновалась она очень, вот я и помог. Эх, жена!
Вот как его не ревновать?
Света улыбалась, прижавшись к своему дракону, но на всякий случай все же загадала, чтобы никто и ничто не помешало свадьбе.
Город не спал, светя синим и белым, город, накрытый звездной ночью, купался в голубоватом лунном свете, город был украшен лентами и огнями, как невеста, и сладко, волнующе пах южными цветами. И от запаха этого кровь становилась горячее, а рука крепче сжимала руку. Жители Истаила устелили путь от дворца до храма Синей тканями,
А пока – тихо! – нельзя! Не спугнуть бы удачу, не навлечь бы преждевременной радостью беду на эту пару. Жених с невестой молчат, и вокруг все должно молчать.
Город шуршал нетерпеливым дыханием тысяч людей и ветром, бросал жениху с невестой под ноги лепестки и водяную пыль с фонтанов. Совсем близко был храм. Ани, завороженная окружающей красотой, и не заметила, как они дошли. Перед ними открылись двери: женщины в одеяниях служительниц Синей подождали, пока пройдут они внутрь, в сумрак, – и захлопнули створки за их спинами.
Величественная богиня любви с чаячьими крыльями за спиной, поднимающаяся из слюдяного моря, смотрела на пару ласково и внимательно, и мозаичный лик ее светился, переливался голубоватыми и перламутровыми отблесками. Тих был храм, устеленный коврами, и только лазурная дымка от глубокого колодца у ног Богини струилась по полу да поблескивал нож на маленьком столике. Пахло цветами и морем из чаши, стоявшей рядом, и усиливающийся ветер пел свои песни в высоких окнах, и огонь в светильниках разгорался все ярче, трещал все яростнее. И глухо, бешено стучало сердце красной принцессы.
Нории подвел ее к алтарю, наклонился, целуя в губы, – в полумраке его лицо, покрытое вязью, казалось совсем чужим – и Ани жадно и отчаянно подалась навстречу, вцепилась ему в запястья, но Владыка высвободил руки и нажал ей на плечи, заставляя опуститься на колени. Лишь вздох слетел с ее губ – она покорилась. И дракон, взглянув на нее сверху, опустился рядом.
Двое у алтаря, поклоняющиеся друг другу среди замершего в ожидании города.
Блеснул нож, разрезая мужскую ладонь, и в чашу закапала драконья кровь. Еще одно движение над протянутой тонкой рукой – и ни звука, ни стона, только рваное дыхание. Смешалась кровь в пахнущей летом чаше; первым выпил из нее Нории и протянул своей невесте.
Сладкое вино.
Зашумело в голове, заиграло в теле – скоро, скоро ночь, жди мужа своего, красная дева, готовься к его силе, познаешь ее сполна. Подставляй лицо под его пальцы – мажут лоб, щеки и губы горячей кровью, а тебе хочется целовать их, и ты облизываешься, и от солоноватого вкуса еще больше обостряются чувства, хищно чувствуешь себя, дико, и едва не рычишь ты, скалясь. И сама протягиваешь руку и касаешься мужского лба, щек и губ – и он тоже слизывает кровь, и глаза его багровеют.
Усилился ветер, начал трепать красные волосы, позвякивать украшениями, взметнул до высокого свода пламя из светильников.
– Благословляю, – шепнула лазурная дымка, и темная вода двумя змеями поползла от колодца. Нории, не отводя от Ани глаз, протянул в ту сторону руку, принцесса отзеркалила его жест – и проскользил холодок по раненым ладоням, исцеляя, сомкнулся на запястьях драгоценными
– Перед ликом Матери-Воды и под взором Отца-Воздуха беру тебя в жены, Ангелина Рудлог, – пророкотал Нории. – Ты моя, а я твой.
Снова сжал дракон нож, протянул руку, взял невесту за волосы – и отрезал их вместе с накидкой по самый затылок. Застучал падающий жемчуг, скользнули светлые пряди по шелку, рассыпались вокруг – а Владыка поцеловал ее, вложил в руку тяжелую рукоять и опустил голову, почти коснувшись лбом ее колен.
– Перед ликом Матери-Воды и под взором Отца-Огня беру тебя в мужья, Нории Валлерудиан, – эхом откликнулась принцесса. – Я твоя. А ты мой.
И, собрав его красные пряди, тоже обрезала их острым лезвием. Погладила по шее, прижалась губами к макушке, чувствуя, как улыбается он ей в колени. Тихо стало в храме. Но полыхнул огонь, заревел, освещая храм так, что больно стало глазам. Владыка мгновенно вскочил на ноги, схватил Ани, сжал, напрягся – и захохотало божественное пламя, зарычало:
– Достоин. Доказал! Благословляю! Другую дочь прочил я тебе в жены, желая оставить старшую на троне, но что уже сделаешь! Береги ее, дракон!
Потяжелели браслеты на запястьях, нагрелись, и проступили в лазури огненные рубиновые жилы.
– Обещаю, – проговорил Нории, и пламя омыло его, метнулось к Ани, поцеловало в лоб родственным жаром и отхлынуло, ласково и почти извиняющеся скользнув по лику строго улыбающейся богини.
– Благословляю, – зашумел серебристыми потоками ветер, обнимая их за плечи, и рядом с рубиновыми жилками на браслетах проявились белые, прозрачные. Хлынула из колодца вода, разлилась вокруг новобрачных, закрутилась водоворотами, не тронув их, – и унесла жертву в колодец, оставив их оглушенными, жмущимися один к другому.
Долго они касались друг друга в плотном сумраке храма, скользили ладонями по одеждам, перебирали короткие волосы, и пьяны были от вина и божественной силы, разлитой в воздухе, и целовались ожесточенно, буйно, задыхаясь от желания. Но их ждали во дворце – и они едва оторвались друг от друга. Поспешили на пир, мимо тихих окон и светлых стен, под сияющей луной к белому дворцу – не выдержал Нории, подхватил свою Владычицу на руки и быстрее понес к высоким воротам.
Плохо помнила Ани, как встречали их здравицами и смехом, как осыпали золотом и зерном, как усаживали за длинные столы. Праздновал дворец, веселился Истаил – а она ела мало, полная тревожного предвкушения, и задыхалась от гостей и жары, и хотелось ей на воздух. Словно не слышала она поздравлений, улыбалась тем, кому нужно было улыбаться, вставала, когда нужно было вставать. И когда желание бежать стало невыносимым, со стуком поставила на стол чашу, поднялась и скользнула к выходу, оглянувшись у самой двери на мужа, посмотрев ему в глаза.
Острым был тот взгляд, и были в нем вызов и огонь. Поймаешь ли ты меня, муж мой? Хватит ли у тебя сил?
Затихли гости. Владыка улыбнулся, глядя только на нее, допил не спеша вино, давая ей уйти, и только сидящие рядом Четери и Энтери видели, как до белизны сжались на чаше его пальцы. Встал, втянул ноздрями воздух и вышел за принцессой в украшенный золотом и резьбой коридор.
Ани была там, уже далеко. Оглянулась еще раз – манящим был ее взгляд – и пошла дальше, быстро переступая босыми ножками, позванивая браслетами, одно за другим скидывая с себя драгоценности и мешающие убегать покрывала. Они разноцветными пятнами ложились на пол, прохладно и скользяще касаясь ступней Нории, идущего следом.