Королевская кровь
Шрифт:
— Ваша светлость — очень могущественный человек, а я, как правило, не имею привычки ссориться с герцогами.
Но он действительно пользовался таким влиянием, что запросто мог обвинить принцессу в организации покушения на короля, сфабриковать и подбросить необходимые улики, а потом и казнить ее. Очевидно, он разочаровался в своем французском госте и решил взяться за нее. Он способен на все… если только она благоразумно не укроется под крылышком красного дракона, кардинала Уолси, и не уведомит последнего о намерениях Норфолка. В конце концов, именно
— Чем я могу быть полезна вашей светлости?
В голосе герцога прозвучало неприкрытое удивление.
— Вы — очень необычная молодая женщина. Я ожидал слез, упреков, уверений в своей невиновности. — Он сделал паузу, явно размышляя, как же теперь поступить. — Если бы мой сын уже не был женат на дочери Бэкингема… или будь я сам моложе… Мы еще поговорим с вами. Очень скоро. Позвольте пожелать вам всего хорошего, миледи. — Поднявшись с места, он удалился.
— Чего он хотел? — поинтересовалась Мэри, но вновь отвлеклась, поскольку Саффолк с королем вновь скрестили копья.
Рене откинулась на спинку кресла. Сейчас ей оставалось только ждать… и оставаться в тени.
Под бурные аплодисменты трибун король Генрих все–таки опрокинул Саффолка в третьей схватке, подтвердив свою репутацию лучшего рыцаря королевства. Оба с юмором отнеслись к недавней жестокой стычке, дружески подшучивая друг над другом. После победы над Саффолком король принялся методично расправляться с остальными соперниками. Со всеми, кроме одного. Перекрывая шум трибун, герольд прокричал a haute voix [62] :
62
Здесь:громко (фр.).
— Для последней схватки его христианнейшее величество Генрих Тюдор, король Англии и Франции, защитник веры и отечества, повелитель Ирландии, вызывает мастера Майкла Деверо на поединок а 1а guerre!
Рене увидела, как Майкл выскочил из палатки Стэнли. На лице юноши читалась суровая обреченность. Сев на коней и приняв копья из рук оруженосцев, оба одновременно подъехали к ее величеству и церемонно поклонились ей. Королева Екатерина встала и подошла к перилам с любезной улыбкой на губах.
— Мой любимый супруг, да благословит и хранит вас Господь! — Она привязала свою ленточку к древку его копья. — Мастер Деверо, вы изрядно удивили нас и доставили удовольствие чередой своих блестящих побед. За то, что вы нанесли поражение прошлогоднему победителю турнира, мы награждаем вас призом. — И королева повесила Майклу на копье золотой браслет, инкрустированный прозрачным синим хрусталем.
Толпа, с нетерпением ожидавшая начала схватки, бурными аплодисментами встретила благородный жест королевы. Майкл вежливо поблагодарил Екатерину и медленно двинулся вдоль галереи.
— Миледи Рене! — Майкл одарил принцессу ослепительной улыбкой.
Рене
— Вы оказываете мне честь. Я буду счастлива носить ваш приз. Благодарю вас.
Зрители восторженно захлопали в ладоши, когда принцесса застегнула браслет на запястье. Рев фанфар призвал соперников занять свои места у стартовой линии. Все присутствующие вскочили на ноги, дружно скандируя:
— Да здравствует король! Да благословит его Господь!
Майкл остановился на отведенном ему месте и стал ждать, пока король проделает то же самое. Платок опустился. Соперники, подобно разъяренным львам, помчались навстречу друг другу по арене, один — сверкающий серебром, другой — весь в черном. Зрители, затаив дыхание, смотрели, как король готовится поразить своего бесстрашного защитника.
У Рене остановилось сердце, когда соперники столкнулись с лязгом и грохотом. Во все стороны полетели щепки сломанных копий. Толпа дружно охнула.
Майкл рухнул на землю. Зазубренное острие королевского копья пробило ему нагрудную пластину и вошло прямо в сердце.
Над ристалищем повисла оглушительная тишина. И вдруг кто–то закричал:
— Король насмерть поразил своего бесстрашного защитника!
Генрих свирепо дернул головой, ища того, кто осмелился бросить ему в лицо страшное обвинение. Подъехав к неподвижно лежащему на земле Майклу, он поднял забрало шлема и потребовал врача. А вокруг воцарился настоящий бедлам. Публика орала, свистела, топала ногами и кричала во всю глотку:
— Деверо мертв! Да здравствует его величество, король турнира!
К Майклу с носилками кинулись слуги, за которыми шел лекарь. Придворные окружили короля, наперебой поздравляя его с блестящей победой. Трубачи сыграли туш. Арену усеяли лепестки цветов. А Рене, задыхаясь от страха и волнения, проталкивалась сквозь толпу льстецов и подхалимов, суетившихся вокруг Генриха. Сердце девушки готово было выскочить у нее из груди. «Майкл, будь ты проклят! Ты не можешь умереть снова».
Рене увидела, как полог палатки, на которой простер свои крылья свирепый красный орел на черном фоне, откинулся в сторону, и оттуда, как ужаленные, вылетели Пиппин и Конн, а вслед им несся грозный рык:
— Не пускайте внутрь никого!
«Господи милосердный, слава Тебе! Он жив!» Всхлипывая от облегчения и бормоча «Аве Мария», она подбежала ко входу в палатку.
Но путь ей преградила чья–то рука.
— Прошу прощения, миледи. Внутрь никому нельзя. Таков приказ хозяина.
— Святые угодники! Да что с ним такое? Пропустите меня, Пиппин. Я сама поговорю с ним.
На камердинера больно было смотреть. На лице его отразились мучительные сомнения.
— Но он приказал…
— Чума и мор на его приказы! — Рене ловко проскользнула мимо него, откинув полотняный полог.