Королевская примулаРоман
Шрифт:
Первое, что есть, на мой взгляд, важное, — это возможность установить, действительно ли современные баски являются суть потомками иберов. Мои скромные наблюдения дают основание это предполагать.
Эта гипотеза, высказанная еще пол века назад Ф. Мюллером, подвергается критике, которая имеет столь много шуму, сколь мало доказательств. Мюллер носит убеждение, что языки Кавказа, как язык басков в Пиренеях, есть не что другое, как наследие, или, более точно, пережиток некогда многочисленной семьи языков, распространенных не только на Кавказе, но и к югу от Кавказа задолго до той поры, когда здесь появились и утвердились языки индоевропейские и семитские.
За эти полвека баскский язык упорственно сравнивали структурно и лексически с исконно кавказскими языками. Увы, люди, касавшиеся этого дела, или не знали ни одного из этих языков, или с трудом владели одним лишь.
Говоря о связях басков и иберов, я полон желания быть солидарным с В. Гумбольдтом, который обратил внимание на баскский характер самого термина „иберы“. Но противники этой версии считают, что термин „иберы“, будучи сохранившимся от древнейшего населения Пиренейской Иберии, мог относиться в дороманское время к народу, который был отличен от басков и говорил на языке, далеком в самых высших степенях от языка басков.
Не будем обращать внимания на эти споры. На мой, не слишком просвещенный взгляд, выяснению, кто правый и кто не правый, может служить сравнение древнейших названий поселений, рек и вершин в Иберии Кавказской и Пиренейской. Это одна из консервативнейших сторон человеческого существования, имеющая способность сохраняться в неизменяемом виде на протяжении жизни многих поколений; это свидетель на суд истории, призванной прояснить истину, следы которой затеряны в глубине тысячелетий.
Не могли бы мы с вами составить кооперацию, чтобы выяснить происхождение слова „Иберия“? Возможно весьма, это есть интересное совпадение, не больше того — „Иберия“ на Кавказе и „Иберия“ на Пиренеях. Но мне рассказывал князь Дадиани, с которым я имел счастье один раз жить в Ницце, что у грузин есть слово „бари“, обозначающее долину. Но и у басков оно тоже обозначает долину. Я сперва подивился, почему у горных народов общность названий долины, побережья, но потом я с удовольствием убедился, что и вершина, высота тоже имеет общее слово — „магал“ у басков и „магали“ у грузин.
Вернемся к „бари“. Не значит ли это тождество, что племя пришло по побережью? Каким мог быть его путь? Как велико было племя? Если событие происходило на рубеже второго и первого тысячелетий до нашей эры, оно могло насчитывать примерно тысяч пятнадцать — двадцать пять. В ту пору всего было на нашей тихой земле миллионов сорок. Судя по всему, это были непоседливые джентльмены, какая сила и куда влекла племена и народы? За время своих поездок в Басконию я не раз слышал в самых разных провинциях легенду, которая, на мой взгляд, не имеет ничего общего с библейской. Баски передавают из поколения в поколение легенду, по которой старый мир был уничтожен во время гигантской битвы между огнем и водой, Это столкновение являлось таким страшным, что герой легенды, находившийся на вершине горы, от ужаса забыл родной язык. Он отдаленно помнил лишь какие-то слова, и пришлось ему находить, если так можно сказать, изобретать язык новый. Поразительно, но все легенды, собранные и записанные мною в баскских провинциях Испании и Франции, сходятся в одном — этот новый язык стал языком племени, покинувшего свою родину и пришедшего на новое место.
Если бы наука способствовала так просто находить ответы на старые, как наш мир, вопросы, мы были бы, без сомнения, куда счастливее… Но жить было бы уже не так интересно. Я хочу сказать Вам в дополнительство, что на протяжении нескольких лет имею честь состоять в переписке с достойным немецким ученым — фольклористом и геологом господином Джозефом (Йозефом) Риемом, который готовит к изданию труд „Земные катастрофы в сказаниях и в науке“. По той куче писем, которые я получил, и по той множественности вопросов, которые господин Рием задал мне, можно без труда составить представление об авторе. Это, как и все немцы, усидчивый и добросовестный исследователь, которому можно, без сомнения совести, доверять. Вам, возможно, будет интересно узнать, что у Джозефа Риема есть несколько самостоятельно собранных им баскских легенд, которые отличны от приведенной мною лишь самыми незначительными деталями. Нам остается удивляться, с какой точностью, с какой упрямой точностью пересказывают современные баски легенды далеких предков. А еще нам остается глубоко сожалеть, что до наших дней не дошло письменных источников, письменных документов иберов. Возможно, Вы слышали о металлических пластинках на неведомом (возможно, иберийском) языке, обнаруженных под Бильбао. Если это не миф, то расшифровка письмен могла бы дать поистине безграничный материал. Имея фотокопии текста, я как прилежный ученик положил язык на край губы и начал делать попытку расшифровать».
Я прочитал первую половину письма и, чтобы продлить удовольствие, сделал небольшой перерыв. Подумал о Петрэ: что это — раскаяние человека, ощущение вины перед памятью погибшего брата или более прозаическое желание приблизить к себе взрослого племянника, когда катит в глаза старость.
— Почему покраснел? — спросил Петрэ. — Что-нибудь интересное?
— Послушай, дядька. Я продам тебе душу, понял меня, я забуду все, что было раньше. Но ты обязан разыскать письмо деда, разыскать ответ деда на это письмо. И вспомнить все, что было связано с ним. Не может быть, чтобы не оставалось ответа, понимаешь, не может быть.
— Глупые слова говоришь. Отец уезжал не торопясь. У него было время все хорошо собрать. Он оставил многое из того, что было дорого ему, даже семейные фотографии, семенное серебро и картины, которые перешли от деда. Но все, что было связано с басками, он взял с собой. Я думаю, что он хотел поразить Грузию издалека. Увы, он рано ушел из жизни и довести до конца работы не сумел. Говорят, что свое наследство он завещал грузинской колонии во Франции. Ну а ответ его, без всякого сомнения, должен был получить этот, как его, профессор Харрисон… Почему бы тебе не написать ему? — криво усмехнулся Петрэ. — Когда-то при проклятом прошлом это было проще, чем сварить лобио… Ну умолкаю, умолкаю, не смотри на меня так. Что, не правду говорю?
Кто и как мог помочь мне разыскать Харрисона?
Я взял в руки второй лист письма.
«Сделав столь длинное отступление, я имел бы желание сказать Вам об одном своем убеждении. Я верю, что в далеком прошлом иберы оставили свои следы во многих географических названиях не только Иберийского полуострова. Следы их пребывания запечатлены в имеющих протобаскскую основу названиях многих горных поселений Франции и Северной Италии. Значит, не таким уж мимолетностным было пребывание здесь переселенцев. Значит, шли они не торопясь, пока не обосновались в Пиренеях.
Одно предположение, связанное с этой догадкой, я выскажу позже, пока же перейду к делам топонимическим, которые, возможно, заденут Ваше внимание. Эта работа была проделана мною сравнительно быстро при любезном содействии Королевского альпийского клуба, предоставившего в мое распоряжение крупномасштабные карты горных районов Грузии.
На небольшом квадрате территории Сванетии есть названия, которые никак не дают покоя.
Я хочу сказать Вам, глубокочтимый коллега, что очень трудно думать о том, будто эти совпадения имеют одну только случайность. Теперь я много читаю о Сванетии и мечтаю, как совсем молодой человек, побывать там. Я бы с удовольствием побывал в Сванетии вместе с моим сыном, который считается сравнительно неплохим альпинистом. Лазить по горам так, как Стивен, я бы, наверное, не мог, немножко не те годы, по думаю, что эта экспедиция не была бы бесполезной и для меня. Я бы собрал местные сказания и постарался бы сравнить их с теми, которые слышал в Басконии. Но это путешествие, я жалею, приходится немного перенести, так как Стивен приглашен в армию и готовится стать офицером альпийского отряда, Ему служить еще целых восемь месяцев, но я пока официально обращусь с помощью нашего института к Российскому послу с просьбой содействовать нашей поездке.
Буду чрезвычайно рад переписываться с Вами. Если Вам это не покажется скучным и бесполезным занятием, напишите мне, пожалуйста.
С пожеланием счастья Джекоб Харрисон,
Кингстоун, 12, Лондон, Англия».
— Лиана хотела все это выкинуть, — сказал Петрэ, — как-никак переписка с заграницей: мало ли что подумают, если найдут. Но я запретил. В таких делах мое слово закон, всегда будет так, как я захочу, — торопливо продолжал Петрэ, пользуясь тем, что Лиана задерживалась на кухне. — Ну что, прав я был, когда говорил — не годится забывать родственников и воротить от них нос при встрече? Молодой ты еще, горячий, многого не понимаешь.