Королевская семья

Чеснокова Юлия Олеговна

– Её может не быть, если вы не уйдёте отсюда сейчас же!

Сэр Аморвил ещё раз поцеловал руку принцессы.

– Да бегите же! – взмолилась Беллона.

Габриэль подтолкнула его к выходу и наспех, со стуком, закрыла за ним дверцу, которой чуть не защемила атласный плащ рыцаря, напоминающий шкуру пантеры, блестящей на солнце, когда она охотится. В тот же миг из-за угла появилась мадам Бланж.

– Что за шум? Ваша светлость, почему вы ходили в южное крыло?

Габи стояла, облокотившись спиной на дверь, и, видимо, по характерному хлопку, наставница принцессы сделала вывод, что девушка только что вошла через этот вход.

– Мадам Гермия, я всего лишь искала

будуар, я так долго не была во дворце, что совершенно забыла, что тут где находится.

– Не пытайтесь обмануть меня. Я вас прекрасно знаю. Королева просила меня приглядеть и за вами, а вы, как я вижу, уже собрались хулиганить и безобразничать. Признайтесь, вы заинтересовались гостями короля и решили пошпионить за ними?

– Вы ошиблись. Ничего подобного. Белл, пошли, погуляем?

– Идём, Габи.

– Я буду наблюдать за вами, девушки, – услышали они в затылок.

В этом Беллона и не сомневалась. Куда уж без этой старой зануды?

Робин стоял в кабинете отца. Он видел много кабинетов и приёмных различных монархов, министров, консулов, должностных лиц, но ни один не был таким уютным и тёплым. Яркие лучи пробивались сквозь тюль. Комната полностью освещалась большим окном, спиной к которому восседал Робин Третий. Он удобно и свободно расположился в широком кожаном кресле, положив кисти рук на подлокотники. Откинувшись на спинку, государь думал, размышлял, наблюдал, а может быть и ждал, когда его сын первым что-нибудь промолвит. Дубовый стол, разделявший их друг от друга, выглядел старинным, крепким, своеобразным третьим полноценным участником предстоящего разговора; неприятно было видеть, как он беспардонно завален бумагами, документами, вензелями, письмами, которые не лежали ровными стопками, а беспорядочно валялись на полированной крышке стола. Вдоль стен высились шкафы с книгами, архивами, тетрадями и дневниками. За одним из них, Робин знал это точно, но не знал за каким, располагается тайная дверь, ведущая в узкий коридор, который тянулся внутри стен всего замка. Из него можно было попасть в любую комнату, а так же тоннели, подземные лабиринты. Ими пользовались для секретных свиданий или побегов, в случае крайней необходимости, потому что, по легендам, они выводили в храм ближайшей деревни, а если пойти в другую сторону – то в одно старое полузаброшенное имение, неподалёку от замка. Возможно, были и другие выходы, давно забытые или не столь важные.

Слева от окна была ещё одна дверь. Там обычно сидели секретарь и первый советник короля. «Интересно, они и сейчас всё будут слушать и записывать?» – подумал принц. Он был далёк от истины. Робин Третий не любил, когда в его семейные дела вмешивались, даже его друзья или доверенные лица. Досадно было сознавать, что вообще приходится разговаривать с собственным отпрыском в столь официальном тоне.

За спиной принца висело две картины – его деда и бабушки. Покойному Робину Второму его внук всегда подражал и продолжал это делать. Ведь этот его предок познал любовь многих императриц, принцесс и даже, как говорят, однажды сошёлся с нимфой, или богиней удачи, не суть важно, потому что сам Робин никогда не подтверждал этот факт, но и не старался опровергнуть. Он так же был бессменным кумиром Антонио и Вильгельма, которых наследник хорошо знал и уважал. Бабушку он уважал гораздо меньше. Она была серьёзной, чёрствой женщиной, не позволяющей ни себе, ни другим ничего лишнего, даже лёгкого кокетства или флирта. Вот если бы она была такой, как Стелла…но от неё ей досталось только чувство собственного достоинства, а всем остальным она пошла в мать – Салли Мери Эл Рой.

Всё чаще принц ловил

себя на мысли, что во многом согласен с этим странным орденом, который свалился на него, как снег на голову. Робину тоже нравились девушки, с которыми можно было вести себя так, как хотелось сию минуту. Которые сами открыто выражали свои мысли и желания, если они у них были, потому что у большинства современных леди не было ничего собственного – ни мнений, ни слов, ни идей, и самое главное, желаний. Всё было продиктовано их родителями, тётушками, дядюшками, наперсницами или попросту правилами приличия. С такими делать было нечего, только скучать и зря терять время. Да, ему действительно симпатизировало не то, что девушки не являли собой образец порядочности, а то, что в них был характер, уважение к себе, свои убеждения и взгляды.

– Итак, ты ничего не хочешь мне сказать? – вопросил король.

– Я не знаю, о чём ты хочешь поговорить со мной, отец.

– Не прикидывайся, Робин. Ты прекрасно знаешь, что я осведомлён о твоём поведении и хотел бы научить тебя жизни, если ты сам не в силах ей научиться. Я буду говорить с тобой о делах сугубо личных и если мы придём к согласию в этом вопросе, то тогда я скажу всё по поводу политики и того, что ты должен сделать для своей родины и будущих владений. Ведь ты же не забыл, что когда-нибудь этим всем придётся управлять тебе?

– Я хорошо об этом помню.

– Замечательно, тогда объясни мне, почему ты ведёшь себя недостойно? Почему ты порочишь имя Карлеалей, ввязываясь в сомнительные дела? И мне совсем не нравится твоя дружба с этими МакДжойнами. Это отвратительные личности!

– Ты их плохо знаешь. Они отличные друзья, верные люди, смелые, отважные…

– …мерзкие, и в них нет ничего благородного!

– Ты не прав…

– Не ты будешь говорить мне, что я не прав. Если они такие, какими ты их рисуешь, то почему они творят такие бесчинства? Откуда столько жалоб на насилие? Только глубоко безнравственные и ничтожные люди, могут позволить себе то, что делают они.

– Тебе кто-то донёс сильно преувеличенные сведения! Ну да, мы развлекаемся иногда, но разве ты никогда ничего подобного не делал?

– Я не доходил до низостей и оскорбления, пусть и простых, но всё же людей. Я не трогал крестьян и городских жителей только потому, что они не могут защититься или отомстить.

– Отец, я тоже не позволял себе ничего подобного!

– Я знаю, но твои товарищи…а ты всегда рядом с ними! Ты соучастник всех их преступлений! За их грехи в ответе будешь и ты, мой мальчик.

Принц замолчал, опустив голову. Он не мог примириться с тем, что его лучший друг, Сториан, вдруг стал плохим. Он всегда такой находчивый, с ним весело и интересно, а как князь нравится девушкам! Хотя, надо признаться, что селянки, когда слышат его имя, сразу начинают дрожать и разбегаются, кто куда. Но разве это важно? Для Робина дружба была тем, что нельзя предавать, и он выдержит гнев отца, но оправдает Сториана, как делал уже не раз.

– Что ты хочешь от меня? Чтобы я пообещал больше с ними не видеться? Этого не будет, слышишь, не будет!

– Я ожидал, что ты заупрямишься. Твоё своенравие уже мне известно. Поэтому я не стану запрещать тебе ничего. Поступай, как знаешь. Но кое о чём я всё же хотел тебя попросить.

Робин, поражённый добротой короля, расслабился.

– Конечно, говори, я постараюсь выполнить твою просьбу.

– Я хочу, чтобы ты нашёл себе жену.

– Что?!

Принц не ждал такого подвоха. Он был совсем не готов к разговору об устроении личной жизни. «И что это взбрело ему в голову? Мне ещё и двадцати пяти нет, а он уже говорит о свадьбе!».