Королевская шутиха

Грегори Филиппа

Мы долго сидели с нею в благословенном уединении этого утра. Потом я услышала, как с шумом открылась дверь. Я поспешно села. Открыв глаза, я увидела одну из фрейлин принцессы. Она металась по саду в поисках Марии. Принцесса махнула ей, и фрейлина устремилась к нам. Она была совсем молодой. Ее звали Маргарет. Принцесса сразу же выпрямилась. От ее сентиментальных воспоминаний не осталось и следа. Сейчас передо мной снова была будущая королева. Мария готовилась выслушать новости, которые я предсказала. Прямо здесь, в своем садике, с прикорнувшей возле ее ног шутихой. У Марии были заготовлены слова из Псалмов,

которыми она собиралась приветствовать известие.

— Чудны дела твои, Господи, — прошептала она.

Маргарет запыхалась от быстрого бега. Чувствовалось, она не знала, с чего начать. Наверное, каждое слово казалось ей одинаково важным.

— Ой, ваше высочество! Тут такое!

— Отдышись, потом расскажешь. Я подожду, — благосклонно ответила ей принцесса Мария.

— Сегодня в церкви…

— И что же там случилось?

— Там не молились за вас.

— О каких молитвах ты говоришь?

— Я про ту молитву, где молятся за короля и его советников. Вы знаете эту молитву. В ней есть слова: «И за сестер короля». Так вот, вас они пропустили.

Взгляд принцессы скользнул по раскрасневшемуся лицу Маргарет.

— Нас обеих? Елизавету тоже не упомянули?

— Да!

— Ты уверена?

— Да.

Принцесса Мария встала, беспокойно сощурившись.

— Пошли мистера Томлинсона в Уэйр. Скажи ему: если понадобится, пусть отправляется прямо к епископу Стортфорду. Попроси его добыть сведения из других церквей. Надо узнать, везде ли молящиеся опускали наши имена.

Маргарет сделала короткий реверанс, подхватила подол своего платья и столь же стремительно понеслась в дом.

— Что это значит? — спросила я, поднимаясь на затекшие ноги.

Принцесса Мария смотрела не на меня, а как будто сквозь меня.

— Это значит, что герцог Нортумберлендский начал войну против меня. Сначала он не уведомил меня о том, насколько серьезно болен мой брат. Теперь он повелел священникам изъять наши имена из молитв. Вскоре он прикажет им вставить туда другое имя — имя нового наследника престола. А дальше, когда мой несчастный брат умрет, герцог велит арестовать нас с Елизаветой и возведет своего лженаследника на престол.

— Кого? — спросила я.

— Эдуарда Куртнэ, — не задумываясь, ответила Мария. — Моего родственника. Он — единственный выбор герцога, поскольку ни сам герцог, ни его сыновья не имеют прав на английский престол.

И вдруг у меня перед глазами мелькнула недавняя свадьба: мертвенно-бледное лицо леди Джейн Грей и ссадины у основания ее шеи, будто кто-то долго тряс ее, заставляя согласиться на исполнение чужих честолюбивых замыслов.

— Ваш родственник — не единственный выбор, — сказала я. — Герцог может возвести на престол леди Джейн Грей.

— Молодую жену его сына Гилфорда? Может, — согласилась принцесса Мария.

Она задумалась.

— Мне это как-то не приходило в голову. Ее мать — моя двоюродная сестра. Значит, матери придется отойти в сторону и уступить дочери притязания на трон. Но Джейн — протестантка, а герцог держит в руках ключи от королевства.

Мария хрипло рассмеялась.

— Боже милостивый! Ведь Джейн — ярая протестантка. В этом она даже переплюнула Елизавету. Похоже, девочка времени не теряла. Своим протестантизмом она пробила себе дорогу в завещание моего брата. Но не только туда. Протестантизм

Джейн приведет ее прямиком к государственной измене. Господи, прости ее. Она еще совсем молоденькая, и ею играют, как пешкой. А игроки такие, что отыгравшую свое пешку попросту уничтожат. Бедная Джейн, однако надо было думать своей головой. Но вначале они уничтожат меня. Им придется это сделать. Устранение моего имени из народных молитв — лишь первый шаг. Потом они меня арестуют, обвинят неведомо в чем и отрубят голову.

Бледное лицо принцессы стало еще бледнее. Она пошатнулась.

— Боже милостивый, что же будет с Елизаветой? Он ведь убьет нас обеих, — прошептала Мария. — У них нет другого выхода. Иначе герцог получит бунт с двух сторон. Против него восстанут и протестанты, и католики. Ему понадобится избавиться от меня, а заодно уничтожить всех смелых людей, придерживающихся истинной веры. И в то же время ему нужно избавиться и от Елизаветы. Зачем протестантам такая королева, как Джейн, и этот увалень Гилфорд Дадли, если они могут сделать королевой Елизавету? Если меня не станет, следующей наследницей престола становится она. Но герцога такой расклад не устраивает. Должно быть, он замышляет, как бы обвинить нас обеих в государственной измене. Кого-то одного ему мало. Похоже, что через каких-нибудь три месяца мы с Елизаветой обе можем загреметь на плаху.

Она направилась к дому, но через несколько шагов остановилась и вновь повернулась ко мне.

— Я должна спасти Елизавету, — заявила принцесса Мария. — Что бы ни случилось, я должна предостеречь ее. Ей ни в коем случае нельзя ехать в Лондон. Лучше всего ей приехать сюда. Забрать трон у меня они не посмеют. Я слишком много вытерпела и выстрадала, чтобы лишить меня моей страны и ввергнуть Англию в грех. Я не позволю себе проявить слабость.

Она повернулась к дому.

— Идем, Ханна! — бросила она через плечо. — Идем быстрее!

Принцесса Мария написала предостерегающее письмо Елизавете. Следом она написала кому-то еще, прося совета. Этих писем я не видела, но вечером, когда принцесса и ее фрейлины уснули, я достала отцовское письмо и, как мы договаривались с сэром Робертом, составила шифрованное послание. «М. сильно встревожена, что ее теперь не поминают в молитвах. По ее убеждению, наследницей объявят Дж. Она написала предостерегающее письмо к Е…» Я вытерла вспотевший лоб. Заменять одни буквы другими оказалось делом тяжелым и требующим предельного внимания. Помимо сообщения, мне хотелось написать что-то и от себя. Всего одну строчку, даже одно слово, напоминающее ему обо мне. Пусть прочтет и вернет меня обратно ко двору. Мне захотелось написать что-то такое, что исходило бы не от его шпионки и не от шутихи, а от меня самой — девушки, пообещавшей служить ему душой и сердцем, по любви.

«Я по вам скучаю», — написала я и тут же вычеркнула эти слова, даже не потрудившись их зашифровать.

«Когда я смогу вернуться домой?» Мой вопрос постигла та же участь.

«Мне страшно»… Мне действительно было страшно.

Больше я ничего не написала, поскольку не знала, чем еще смогу привлечь к себе внимание сэра Роберта. Ему сейчас было не до меня. Юный король умирал, а бледнолицая леди Джейн готовилась вступить на английский трон и привести семейство Дадли к абсолютному величию и власти.