Королевская ссылка, или Лорд на побегушках
Шрифт:
— Ну уж я не настолько дурак, — возмутился пацан. — Оно вам в спину дышало, как собака, я же слышал!
И это страшнее всего. Меня тоже не покидало ощущение, что нас гонит вперед кто-то живой, настоящий и внимательно следящий за каждым движением напуганных до инфаркта жертв. Даже сейчас спина чешется, как от чужого взгляда, хотя чаща по-прежнему безмолвствует.
Вариант напрашивался только один.
— Кто-то из духов, — спокойно подтвердил егерь, не скрывая, что подслушивал. — Балуются иногда.
В подтверждение догадки где-то сзади загудел ветер, оглушающе пролетев по кронам деревьев и подхватив горсть колкого
— Идемте, — недовольно покачал головой лесник.
Уговаривать не пришлось. Спустя десяток минут между стволов показался просвет, и наш небольшой отряд выкатился на просторную равнину, оставив позади дремучий ельник. Бескрайний снежный простор раскинулся по обе руки, отчего я слегка моргнула, привыкая к белесому мареву. А на горизонте…
— Великий океан, — благоговейно протянул Рон, открыв рот от удивления.
Бушующие волны вырастали над берегом и разбивались об айсберги, плывущие в неизвестность. Бесконечная вода бесновалась, гигантской мощью продавливая землю, и снова отступая вдаль. Зрелище завораживало настолько, что некоторое несоответствие оказалось замечено не сразу.
— Звук выключили, — снова удивился пацан, глядя на северный океан. Действительно, необозримые тоны воды перекатывались беззвучно, словно картинка на сломанном телевизоре, а потому страха не внушали.
— Антенна барахлит, — предположила я, ежась от холодного ветра, залетевшего под юбку. — А где ваша юрта, уважаемый?
Ледничий недовольно покосился на нас, но все же кивнул влево. Там, у самой границы бора, расположился большой дом, невысокий, но достаточно широкий, чтобы вместить в себя несколько комнат. Рядом кучковались пристройки из потемневшего дерева, на столбике крыльца висели фонари, а метенная дорожка к двери брала начало прямиком из леса. Один из сараев разразился лошадиным ржанием, видимо, першерон почуял хозяина или чужаков. Усадьба, прямо скажем, не дворянская, но было в ней что-то основательное, крепкое, как от цитадели, и донельзя надежное.
— Снеговик, — с намеком подмигнул Рон, скосив глаза куда-то к сараю.
— Да уж не снежная баба, — тонко усмехнулась я, разглядывая толстые палочки нахмуренных бровей, кривую дорожку угля на «лице» и в целом кровожадную задумку снежного искусства.
— А морковка маленькая, — откровенно ехидно ухмыльнулся пацан.
— Нормальная морковка! — рявкнул егерь, поняв что-то неправильно.
— Угу, среднестатистическая, — хихикнула я.
Ой, здесь же леди не принято обсуждать чужие морковки. Впрочем, меня простили, а вот мальчишескую критику великодушно спустили с рук, отвесив легкий подзатыльник. Наш деревянный транспорт лорд-медведь велел оставить снаружи, прислонив к крыльцу, и лично завел меня в сени. Внутри было тепло, не пыльно и даже отчасти светло, хотя ни о каком уюте речи не шло: деревянная лавка, вбитые гвозди вместо вешалки, охапка сена в углу, на стене висит пила, моток веревки, небольшая кувалда, гвоздодер и рубанок. И тонкий аромат нагретой смолы, как в бане, а вместе с ним жар, мгновенно заставивший снять пуховой платок.
— И как вам не холодно без головного убора? — не утерпела я, оглядывая непокрытую голову соседа.
Мужчина безразлично пожал плечами, скинув на пол добычу.
— Лакеев
— Спасибо за гостеприимство, — действительно благодарно, но с легкой ехидцей кивнула я.
Егерь покосился на меня с сомнением, мол, не напортачу ли без слуг, и явно заколебался. Я успела скинуть шубу, оставшись в одном теплом верхнем платье, и даже приглядеть себе кожаные тапочки на манер домашней обуви эскимосов под задумчивым мужским взглядом. Тень мелькнула на гладком челе ледничего и пропала, словно ему не понравилось то, что пришло на ум. Тяжело вздохнув, как воспитатель детского сада под конец рабочего дня, лорд Браун пихнул пацана на выход и бросил мне через плечо:
— В морозном ларе халва кедровая, сладкая. Чтобы к моему возвращению половину съела, а то костлявая — ужас, чуть живот мне не продырявила, скелетина.
— Я не смею объедать вас, лорд, — мне неожиданно стало смешно.
Запястья Её величества и правда были тонюсенькие, как у недокормленной кошки, казалось, любая тяжесть их сломит. Как и щиколотки, и талия, и хрупкие плечи — под тремя юбками прятался заморыш, еще более тщедушный, чем виделось сначала. Тело королевы тонуло в ночной рубашке, могло прятаться за березу и почти не вытесняло воду из купальни. Лично меня такое положение вещей не устраивало хотя бы тем, что у леди Макмиллан были проблемы по женской части.
Да-да, худая цапля страдала нерегулярным циклом с восемнадцати лет, но упрямо игнорировала любые продукты с растительным и животным жиром. И если богатую шевелюру можно было поддерживать с помощью придворного целителя, то сбои в менструациях, прозрачную кожу и синюшные веки ни один лекарь побороть не в силах. Самое печальное, что, кажется, где-то маячила и проблема с либидо, которые Её величество списывала на мужа. Впрочем, в этом грязном белье Авроры я не копалась, а вот на еду налегала прилично. Но все одно — недостаточно.
— Цыц, — нахмурился лорд Браун. — Будешь спорить — всю съешь, и только попробуй плакать, что не лезет.
— Хорошо-хорошо. Подождите, господин, — спохватилась я. — Мы же к вам не просто так, а по делу. Не поделитесь ли добавочными номерами столичного дворца? В замке нашелся магофон.
— Где-то был справочник. Вернусь, поищу, — мужчины вышли за дверь, громко хлопнув ею напоследок.
Так-так, и как живет наш убежденный холостяк? Из сеней вела дверь в общий коридор, сразу расширившийся до общей гостиной. Здесь тоже было аскетично: пара старых кресел, камин, основательный, но некрашеный стол и шкафы с книгами. Ни картин, ни украшений, даже комнатных цветов и занавесок не нашлось. Зато были две одинаковые двери, одна из которых должна вести на кухню. Но какая?
— Упс, ошибочка вышла.
В рассеянном свете неприкрытого окна новая комната казалась особенно сонной, словно полной тишины и медлительности. Спальня с широкой кроватью и шкафом для одежды. Ого, даже зеркало есть! И ни пылинки, в отличие от королевского замка. Рядом с кроватью стоял стол, а сама постель застилалась пушистым синим пледом, к которому непроизвольно потянулась рука.
— Мягонько, — губы расплылись в улыбке.
Эх, Любаша, ты еще только на старости лет мужские пледы не щупала. Ну-ка, геть на кухню чай пить, пока не застукали и не обвинили в извращении.