Королевский факультет

Леконцев Олег

— О-о-о! — взревел он, — ты же мне зуб выбил, нечистый! Это же нечестно!

Мне осталось удивиться.

— Почему нечисть? Я — нормальный человек, маг, к нечисти не отношусь. Ты вот нечисть.

Дракон перевернулся, сел на задние лапы. В правой передней у него был зуб. Он грустно на него посмотрел. Я улыбнулся. Щербатый дракон выглядел комично.

— Тогда почему не умираешь, если честный горожанин? А я не нечисть, а магическое существо.

— Ну извини, — без всякого раскаяния произнес я. — Давай повторим?

Дракон встал на три лапы —

в четвертой он сжимал зуб — и осторожно двинулся мне навстречу. Наглость у него исчезла, он стал очень осторожным, правда, это ему не очень помогало. Атаки были слишком уж стереотипными — он вытягивал шею, подводил голову ближе к жертве и убивал ее струей огня. Привык, паразит, пользоваться неотразимой магией. Вот только на меня она не действовала. Итог новой схватки: я — обдуваемый порывом легкого ветерка, он — лежащий на спине с подбитым глазом.

— Так нельзя! — взревел дракон, — люди добрые, да что же делается на белом свете. Драконов бьют!

Он тяжело перевернулся на живот и долго тряс головой, словно у него в уши попала вода.

— Ты пойми, — принялся внушать он мне, — нас мало, нас надо жалеть. Ну что для такого большого города одна девственница на десять лет? У вас от поноса куда больше дохнет. Отдай, а?

— Никогда еще человечество, а также другие разумные национальности и расы, — уточнил я, — не оставляли своих представителей в беде. Тем более, ты, паразит, берешь самых красивых. А нам что остается?

На счет красоток я сказал на всякий случай. Должен же быть у меня понятный для остальных стимул. А то тезис о ввязывания в драку из-за скуки отдает откровенным позерством. Никто, кроме меня, не понимает, что такое приступ настоящей скуки.

Дракон тяжело вздохнул. Мрачно на меня посмотрел, что-то про себя решая.

— Предлагаю воспользоваться положениями Гаагской конвенции и сдаться в плен, — предложил я.

Наступила длительная пауза.

— Да я бы сдался, — наконец тоскливо произнес дракон, — да не могу. Видишь ошейник, — он показал лапой на узкую полоску кожи на шее. — Если я не съем раз в десять лет девственницу, а ее душа не будет отправлена могучему некроманту — моему хозяину — он отпустит из ошейника злого духа нижнего мира и я умру в тяжелых муках. Мой брат-по-гнезду, вздумавший перечить некроманту, умер именно так. Поверь, это очень трудная и болезненная смерть.

— А если я избавлю тебя от магического ошейника некроманта?

— А сможешь? — в голосе дракона появилась некоторая надежда.

— Ты же видишь, как на меня действует магия — никак. На меня невозможно подействовать магически. И дух твой будет разорван на части и уничтожен.

— Тогда давай!

Дракон осторожно подошел и положил голову на землю рядом со мной. Я покосился на тридцатисантиметровые зубы и предупредил:

— Только ты не вздумай укусить.

С такими аксессуарами и магии не надо — пойдешь гулять по свету в расчлененном виде.

— Зуб даю, — откликнулся дракон, подумал и добавил: — еще один, кроме выбитого.

Успокоил, называется. Пусть его, поверю, выхода все равно нет.

Или я его лечу и вербую, или убиваю. Жалко! Посмотрел на ошейник. Пообещать легко, а теперь как бы меня самого не убили. Кто его знает, кто там проживает в этом нижнем мире. Магией он меня не убьет, а вот острыми когтями или зубами вполне.

Ну, ладно. Когда-то надо начинать. Я взялся обоими руками за полоску кожи — никаких ощущений, просто слегка нагретая от солнца и дракона, поднапрягся и разорвал ее надвое. Из места разрыва вылетела тень, хорошо видимая на солнце, от которой ощутимо несло холодом. Тварь потусторонняя!

— Молитесь напоследок, несчастные! — прошипела она, собираясь атаковать.

Я не стал ждать неприятного для нас продолжения, схватил духа нижнего мира, мысленно перекрестившись. Несмотря на то, что он был на вид прозрачным, под руками оказалось вполне материальное тело. Осталось совершить техническую часть — задушить, задавить противника — и можно праздновать победу над городским проклятием.

Сжал руки. Все оказалось не так страшно, чем ожидал перед боем. Дух визжал, бился, пытался вырваться из ловушки, но напрасно. Сильные тиски рук сделали свое и дух вдруг развалился надвое. Крики прекратились, части тела, отпущенные мной, медленно кружились в воздухе, а затем превратились в прах и разлетелись от дуновения ветра. Ух, какой я молодец! Одним творением темных сил стало меньше!

— Спасибо, господин, ты спас меня от злобного духа! Век буду благодарен!

Стало комично. Кланяющийся дракон, все равно, что воющая ворона.

Я уточнил:

— Девственниц есть не будешь?

— Тьфу, — смачно сплюнул дракон, — ты думаешь, их приятно есть? Разорвешь ее бедняжечку поскорей на части и глотаешь сырое мясо с костями. Потом год икаешь, Ты когда-нибудь ел сырое мясо?

— Зачем?

— И не ешь! Такое дерьмо! А ведь я люблю жаренную свинину, — дракон мечтательно заговорил, почти замурлыкал, закрыв глаза, — с лучком, с печеными овощами, в сметанке. О-ох!

— Да ну тебя, не дразни.

— Господин, а угости мясцом, а? Отслужу, как есть отслужу.

Мысль привести в город живого дракона показалась сумасшедшей. А вдруг он начнет дебоширить. Меня самого выгонят из Камприи.

— Господин, — заискивающе заглянул мне в глаза дракон, — хочешь я стану твоим рабом? Дам магическую клятву.

— Ты же только что перестал быть рабом. И опять пойдешь в неволю? — недоверчиво-подозрительно спросил я. В голове не укладывалась логическая цепочка и я ему не верил.

— Ты, хозяин, глянь, — начал объяснять дракон, — мне уже пятьсот тридцать лет, жить осталось сотни две — две с половиной. Пещеры у меня нет, ценностей не много, даже миллиона золотых не накопил. Вот разойдемся мы с тобой и что? Кур идти воровать? Кушать-то хочется. И опять есть сырыми, — дракона передернуло, — а то поймает опять злодей какой-нибудь, окутает магией и служи ему, убивай девственниц. Я ведь хозяина не любил не потому, что он хозяин, а от того, что некромант. Ты ведь людей жрать не пошлешь?