Королевский фаворит

Феваль Поль Анри

— Он тебе сказал это? — прошептала королева.

— Да, государыня… Потом мне послышался глубокий вздох. Когда я обернулась, то уже никого не было.

— Вот что странно! — сказали в один голос Изабелла и инфант.

— Действительно странно! — удивилась Мария де Соль. — На следующий день Габриель осталась с вашим величеством, а я поехала к обедне…

— И что же? — спросила королева.

— Моя сестра уже рассказала свою историю; со мною случилось то же самое.

— Но я не знаю этого человека, — сказала

королева, — откуда же эта странная заботливость обо мне?

— Вы уверены, что действительно не знаете его? — спросил инфант.

— Клянусь честью, я даже никогда не видала его.

— Я говорю это потому, что мне точно так же монах говорил о вашем величестве. Он говорил, чтобы я заботился о вас… Чтобы я возместил вам за все мучения, которыми преследовал вас мой брат.

Королева скрыла под улыбкой свое смущение.

— Да, — продолжал инфант тихим голосом, — его советы были всегда благородны. После каждого оскорбления, полученного мною от брата, он приходил утешать меня и укреплять мою душу против соблазна мщения. Кто бы он ни был, я обязан ему благодарностью… Но таинственность, окружающая его, беспокоит меня. Я не могу любить этого человека, я верю ему и уважаю его, но какой-то голос говорит мне, чтобы я не привязывался к нему.

Инфант замолчал.

Мало-помалу, под влиянием этого таинственного разговора, лица четырех беседующих приняли тревожное выражение. Ночь была темная, снаружи ветер свистал между деревьями; две молодые девушки, прижавшись друг к другу, с трудом скрывали свой безотчетный страх.

В эту минуту дверь отворилась, и каждый ожидал, что появится таинственная личность, о которой только что говорили. Но лакей доложил громким голосом:

— Ваше величество! Дон Симон Васконселлос-Суза!

Глава XXVI. ВОСЕМЬ ЧАСОВ

Имя Васконселлоса произвело на четырех собеседников самое разное впечатление.

Королева была глубоко взволнована и не старалась скрывать этого. Инфант побледнел. Он почувствовал дрожь, которая леденит сердце при приближении врага. Что же касается девиц де Соль, то это имя сейчас же успокоило их и возвратило улыбку на их лица.

Протекшее время заменило в Симоне юношескую привлекательность мужественной красотой. Впрочем, он был, как две капли воды, похож на своего брата, Кастельмелора.

Тот же рост, та же фигура, тот же гордый взгляд. Только на благородном лице Васконселлоса не было заметно того фальшивого выражения, которое портило наружность его брата. Его непритворная откровенность и спокойное выражение его лица достаточно говорили за отсутствие в нем всяких честолюбивых и преступных желаний.

Он был одет в блестящий придворный костюм, и это платье до того увеличивало сходство между ним и братом, что королева невольно покраснела, вспомнив об оскорблениях, перенесенных ею от Кастельмелора.

Что

касается инфанта, то он сделал несколько шагов назад и остановился в стороне.

«Они похожи, — подумал он, — и, вероятно, сердцем так же, как и лицом… Я этого желаю… Это должно быть так. Я даже не знаю, которого из двоих я ненавижу больше».

Васконселлос медленными шагами прошел по комнате и подошел к королеве, которой низко поклонился. Инфант, не спускавший глаз с королевы, с гневом заметил, что королева сама протянула руку Симону. Васконселлос прикоснулся к ней губами и сейчас же выпрямился.

— Какой счастливый случай привел вас сюда, сеньор? — спросила королева. — Вы не приучили нас к удовольствию часто пользоваться вашими посещениями.

— Государыня, — отвечал с печальной улыбкой Васконселлос, — мое присутствие доставило бы вам мало радости. Тот, кто сам страдает, плохой утешитель. К тому же моя задача иная: я страж безопасности вашего величества. Когда вам угрожает опасность, я оставляю свой пост, чтобы предупредить или защитить вас. Мое появление есть мрачное предзнаменование, потому что указывает на опасность.

— Что вы хотите сказать?! — воскликнул инфант. — Разве королеве угрожает какая-нибудь опасность.

— О! Я в безопасности, — сказала Изабелла. — Разве вы не со мною, дон Симон, вы, мой постоянный защитник и покровитель!

— До сих пор я делал, что мог, — отвечал Васконселлос.

Потом он прибавил, почтительно кланяясь инфанту:

— К тому же его высочество может предложить вам помощь своей шпаги, так как угрожающая вам опасность не происходит от Альфонса Португальского.

— Так, значит, действительно есть опасность? — с тревогой проговорил инфант. — Говорите, сеньор, в чем дело?

В это время на часах прозвучал один удар, который почти во всех старинных часах предшествует бою минуты на две или на три.

— Давно пора! — прошептал Васконселлос. Потом он продолжал, обращаясь к инфанту: — Надо спасти королеву от негодяя, устроившего заговор, который должен быть приведен в исполнение сегодня вечером.

— Какой заговор?

— Время бежит, ваше высочество, и теперь неудобно объяснять, в чем дело, — отвечал Симон. — Тем не менее успокойтесь, ваше величество, мои меры приняты, и я отвечаю за вашу безопасность.

— Когда дело идет о моей царственной сестре, то я начинаю опасаться, — сказал инфант. — Не лучше ли было бы бежать?

— Слишком поздно.

Раздался громкий стук в наружную дверь дворца. В ту же самую минуту часы пробили восемь.

«Вам, милорд, в точности повинуются, — подумал Васконселлос, — приятно иметь дело с таким хорошим игроком!»

— Что это значит? — прошептала королева.

— Это двадцать человек солдат королевского патруля, которые явились похитить ваше величество, — отвечал Васконселлос.