Королевский гамбит

Линдскольд Джейн

Счастливый, граф Северной Пещеры ходил туда-сюда на своей утренней работе.

19

Когда Ариэль закончил подтверждение сущности честности Джин Марроу и королева Елизавета услышала записи, королева удалилась в свою частную комнату и попросила, чтобы Чоу, Джастин и герцогиня Винтон-Хенке встретились с ней там.

— Я, — сказала она по существу, когда все собрались, и герцогиня Винтон-Хенке услышала полный рассказ, — хочу их головы.

Ариэль,

ощетинившийся на ее коленях, телеграфировал напряженность, которую Елизавета не позволила себе вложить в свой голос. Монро, лежащий на стуле рядом с Джастином, поднял голову и зашипел.

Ни Чоу, ни Джастин ничего не сказали, их взоры обратились к герцогине.

— Тогда все это должно стать публичным, — сказал Кейтрин.

— Да, — сказала королева. — Ну и что? Они сговорились убить короля — и преуспели. Двое из них хевенитские приспешники. Все — изменники.

— Они должны быть предоставлены суду.

— Они должны? — темные глаза Елизаветы злобно блеснули. — Разве они дали моему отцу выгоду законного способа регистрации протеста?

— Если ты казнишь их неофициально, — ровно сказала Кейтрин, — ты будешь виновата больше в нарушении нашей Конституции, чем они сами. Хотела бы ты дать другим союзникам Хевена возможность подать в суд на тебя? Если ты будешь отрешена от должности, то принц Майкл примет королевство в хаосе. Хевен, безусловно, ударит тогда.

Джастин Зирр поднял руку для вопроса. — Что не так с судом? Даниэль и я нашли некоторые улики, а признание Марроу и ее записи делают убеждение уверенностью.

— Возможно. — Герцогиня сцепила свои пальцы и посмотрел на них, ее веки были полузакрыты. — Прежде чем я продолжу, позвольте мне заявить, что я согласна с Елизаветой. Я хочу головы этих ублюдков. Ты может забыла, Бет, но Роджер был моим старшим братом, моим приятелем, моим…

Ее голос сломался. Попивая воду, она вернула себе превосходное самообладание.

— Я слишком осведомлена о последствиях публичного суда, — продолжила она. — Прежде всего, Хауэлл является одним из трех или четырех самых важных королевских лоялистов. Общественное сомнение, возложенное на него, ослабит авторитет партии — и не забывайте, они самые надежные союзники Кромарти за пределами его собственных центристов.

— Во-вторых, — продолжила она, — публично осуждая хевенитских шпионов — оба из которых являются членами Парламента — почти наверняка начнется охота на ведьм в нашем правительстве. Члены палаты лордов удерживают свои места по наследству, а те, в палате общин, избираются. И палата общин, если я могу напомнить вам, имеет тенденцию поддерживать политику Короны. Если избранные могут подвергаться сомнению в их предполагаемых хевенитских симпатиях, огорчение может привести к избранию представителей, которые не будут склонны к поддержке Короны.

Чоу кивнул, — И открыть путь для Хевена, чтобы получить больше своих лакеев в парламенте.

— Именно, — согласилась герцогиня. — Кто стал бы обвинять депутатов, избранных на анти-хевенитской платформе, что они сами шпионы?

Королева Елизавета слушала, ее лицо цвета красного дерева одеревенело, но темные

пятна цвета на обеих щеках делали ее гнев очевидным. Герцогиня Хенке взглянула на нее, прочла ее настроение, но продолжала безжалостно.

— В-третьих, Марроу наверняка была бы выпушена с лишь незначительным штрафом. Ее показания необходимы, чтобы осудить остальных. Хотя она ни разу не намекнула, что она желает сделку о признании вины…

Чоу прервал. — Я намекнул, что возможность будет открыта для нее, а она просто выглядела оскорбленной. Она готова принять свою часть.

— Неважно, — сказал безжалостно Кейтрин Винтон-Хенке. — Роль Марроу в судебном разбирательстве не сможет помочь, но сделает ее кем-то вроде героя в глазах общественности. Даже если она получит запрет занимать должность, после этого как частное лицо она все еще будет в состоянии оказывать влияние на других. Политически, ее основные интересы являются внутренними. Она активно выступала против нашей внешней политики. Если мы поможем сделать ее героем, мы создадим мощного противника.

Королева открыла рот, но глаза ее тети смотрели прямо на нее и ее голос, холодный с жестким властным самоконтролем, прошел строем через все что она могла бы сказать.

— И, наконец, есть иностранные политические последствия от совершения всего этого публично. Если мы обвиним Народную Республику в отдании приказов своим платным агентам планировать убийство Роджера, а затем осудим тех агентов в том преступлении в открытом судебном заседании, то меньшее что может случиться будет разрыв всех дипломатических отношений. И да, нет ничего, что я хотела бы больше, чем ударить тех ублюдков, кто заплатил за это, прямо в глаз. Но мы еще не готовы, Бет. То что делал Роджер это та причина почему они хотели его убить, прежде чем он сделал нас подготовленными. Они не хотят ударить нас пока. Мы слишком далеко, и у них есть слишком много проблем, ближе к дому. Кроме того, они, вероятно, полагают, что они смогут использовать марионеток типа Селтман и Гвиннер чтобы подорвать наши усилия по созданию какого- либо эффективного сопротивления. Но если дело дойдет до военного конфликта сейчас, шансы, что мы проиграем, очень, очень велики. Если мы отомстить за смерть Роджера, мы рискуем потерять именно то, за что он умер, пытаясь достичь.

Королева Елизавета хлопнула своей ладонью по столу. Хвост Ариэля хлестал туда и обратно.

— Ты излагаешь свою позицию очень хорошо, тетя Кейтрин, но я не могу принять, что этим людям будет дозволено выйти на свободу. Если суд неприемлем, я должна искать утешение в нашем Дуэльном Кодексе.

— Бет! — ахнул Джастин. — Ты не можешь!

— Разве королеве не разрешены такие же права как частному лицу? — ответила она сердито.

— Можете ли вы стрелять из пистолета? — спросил Чоу, своим тоном простого праздного любопытства, но его глаза горели.

— Я могу, — сказала Елизавета гордо. — Мой отец убедился, что оба, Майкл и я, прошли обучение.

— А как ты сделаешь им вызов, не делая общедоступными причины для вызова? — сказала герцогиня Хенке. — Помни, каждый должен принять твой вызов. Я не верю, что Марвин Селтман может быть так принужден. Он знает, что ты слишком много потеряешь, если это станет публичным.