Королевский крест
Шрифт:
Что может остановить пущенную с четырех шагов пулю? Титановая пластина в кевларовом кармане? Стальной лист? Крылов даже столиком своим игрушечным не успел закрыться, только руку вверх дернул в инстинктивной попытке отразить удар. Хрип знал, что увидит: пуля пробивает лобную кость, и позади жертвы расцветает красноватый цветок. А глаза затухают. И тело заваливается назад. Медленно так заваливается, неестественно медленно. Или набок, это уж как получится…
Но на пути пули оказалась карта, и преодолеть эту преграду смертоносный кусочек металла оказался не способен. Пуля не застряла в бумажном прямоугольнике, отразилась, словно луч в зеркале, и, не смявшись, не сплющившись, полетела обратно. И вошла точно между глаз Хрипа.
Почти минуту Никита смотрел на упавшего в коридоре убийцу. Затем примерно столько же времени — на зажатую в руке карту, словно пытаясь найти на ней следы столкновения с пулей. И только после этого медленно, словно сомнамбула, положил пятерку червей, куда собирался — на шестерку треф. Так же медленно, осторожно вытащил из кармана халата мобильный телефон и набрал номер:
— Эльдар.
— Никита? У тебя все в порядке? Почему ты не спишь? Ты где?
Крылов поднял глаза — кресло Барабао опустело. Вернулся взглядом к двери — в коридоре валялся убийца. Не исчез. Не растворился.
Это не сон.
— Никита! Ты почему молчишь?!
— В меня стреляли, — пробормотал Крылов.
— Что?!!
— Прямо сейчас.
— Ты жив? Ранен?!
— Нет, я не ранен. — Крылов машинально потянулся к Колоде, но отдернул руку. Завалился назад, упершись спиной в тумбу письменного стола. — Эльдар, я не ранен. Но будет лучше, если ты приедешь сюда.
И оборвал связь. И тут его затрясло.
Глава 5
Они согласились встретиться только потому, что Бруджа пообещал использовать для обеспечения безопасности всю мощь Алого Безумия. Гарантировал, что они смогут спастись при любом развитии событий. И отдал в заложники единственную дочь, которую — об этом знали все — безумно любил и которая — по слухам — обещала вырасти в гениальную предсказательницу. Только на этих условиях кардинал Фридрих Носферату и кардинал Джузеппе Малкавиан согласились рискнуть. Согласились, несмотря на то, что шпионы Великих Домов выискивали любую информацию о местонахождении вождей Саббат: Тайный Город желал завершить войну как можно быстрее, не скупился на оплату предателей, и ренегаты, метастазами пронзившие мятежные кланы, частенько выводили ударные отряды гарок на свободных вампиров. На своих братьев. Берлинская резня, Мадридский погром, Черный рассвет Парижа — сотни погибших масанов. Все эти катастрофы стали возможны только благодаря измене. Шпионом мог оказаться сын, брат, отец — логика гражданской войны беспощадна, жалеть в ней не принято. Меньше всего предателей находилось среди Робене и Луминар, но масаны этих кланов старались держаться друг друга и как можно меньше общаться с остальными мятежниками. Что еще больше ослабляло Саббат. И как ни старался Александр, он не мог остановить размежевание. Его призывы к объединению или — хотя бы! — координации усилий натыкались на порожденный инстинктом самосохранения лозунг Саббат: «Не верь никому!»
Но Бруджа не сдавался. Продолжал гнуть свою линию. И в том, что Носферату и Малкавиан согласились на встречу, он видел небольшую победу. С другой стороны, не могли они не согласиться — уж больно серьезный вопрос предлагал обсудить Александр…
— У меня есть точные сведения, что навы готовят «поход очищения» в Прагу. — Бруджа жестко посмотрел на Носферату. — Темные решили заняться твоим домом, Фридрих.
Уродец — а выходцы из клана Носферату не зря считались самыми страшными среди масанов — скривился, что сделало его лицо еще больше похожим на морду летучей мыши. Но промолчал.
— Пойдут Гангрелы, пойдут Носферату…
При упоминании сородичей из Камарилла лицо кардинала Фридриха еще больше сморщилось.
— Гарки, конечно, тоже идут, но немного, — закончил Бруджа. — Основная сила — наши бывшие братья.
— Откуда сведения? — поинтересовался Джузеппе.
— В Камарилла есть честные масаны. Навы заводят шпионов у нас, я — у них.
— Ты всегда был умником!
Александр не хотел связываться с Малкавианами, гордящимися честно заслуженной репутацией больных на голову, но выхода не было: кроме Джузеппе и Фридриха, никто на призыв не отозвался.
— Спасибо за предупреждение, — улыбнулся Носферату.
Даже улыбка у него была страшненькой: на бледном лице появились складки, зубы обнажились, но глаза остались безжизненными, рыбьими.
— Если бы я хотел тебя предупредить, Фридрих, я бы отправил гонца.
— А что ты хочешь?
— Объединиться и разгромить карательный отряд.
— Ха! — Это высказался Малкавиан.
— Разгромить гарок? — кисло осведомился кардинал Носферату.
— Не забывай, что мы говорим с истинным кардиналом! — загоготал Джузеппе. — Он привык убивать навов: десяток до завтрака, сотню перед ужином…
Малкавиан смеялся над Александром, но слова «истинный кардинал» он произнес… с заметной завистью. Алый рубин на груди Бруджи четко показывал, насколько выше стоит Александр над своими собеседниками.
— Я понимаю, что предложение звучит невероятно, — медленно проговорил Бруджа. — Гарки опасны, их трудно убить. Но если мы выступим единым фронтом, заманим их в ловушку — у нас появится шанс. Они не ждут атаки. Они уверены, что никто не знает о предстоящем походе. Они привыкли убивать безнаказанно и должны поплатиться за это.
— И у тебя, разумеется, есть план? — проскрипел Фридрих.
— Есть. — Александр развернул на столе карту Праги. — Я полагаю, карателям известны основные укрытия Носферату. Значит, они появятся вот здесь…
Уверенность Бруджи подействовала: кардиналы слушали его очень внимательно. Иногда задавали уточняющие вопросы, но в основном слушали. Прикидывали. Кивали. И — это читалось в красных глазах — уже видели ход битвы.
Когда Александр закончил, Носферату даже не стал выдерживать паузу: поднялся с кресла, ударил кулаком по столу:
— Я согласен! В конце концов, эти подонки собираются уничтожить мой клан! Если бы не твое предупреждение, Александр, нас бы перебили.
— И я пойду, — чуть помолчав, произнес Малкавиан. — Твой план хорош, Бруджа. Это будет великая победа.
Вкус которой благотворно подействует на Саббат, придаст мятежникам сил и поднимет дух. И укажет вождя. Не просто истинного кардинала, одного из троих, а блестящего лидера, способного на равных сражаться с Великими Домами.
Александр машинально погладил Алое Безумие. Эта победа должна была стать первым шагом на пути к власти над всей Саббат.