Королевский шут
Шрифт:
— Дочь! — попытался начать разговор только что прибывший казначей.
— Пап! Вот сейчас, право слово, не до тебя! Извини, что потревожила — всё нормально!
— Я…
— Все вопросы к Калевану! Потом!
Увидев мужа, Фаннория подошла к нему и несмело обняла. Тот сразу словно сдулся, нежно погладив по голове любимую.
— Мы справимся… — сказал Илий, непонятно к кому обращаясь — к себе или к ней.
— Знаю… Когда-то всё равно пришлось бы пройти через этот ужас. Не торопись! ОН теперь от нас с тобой никуда не денется — не отпустим.
— Ненавижу!
— Дорогой! Твоя ненависть меня воодушевляет. Хоть и боюсь до колик в животе, но даже теперь немного рада, что больше не придётся ждать этого момента.
— Слушай умную женщину! — добавил казначей,
— Не только про вас! Мы со Штихом тоже рядом! — воинственно произнёс Скала.
— Да, папа! — поддержала его Ланирия. — Хоть я и не шутовка, но если будущий муж у меня шут, то и мне отставать невместно! Скрутим гада в бараний рог!
— “Будущего мужа”? — подняв брови вверх переспросил Саним.
— Прими к сведению, отец! Парб ещё год вокруг тебя ходить будет со своей нерешительностью, а я замуж хочу! Как девушка приличная терплю пока, но, считай, что вот прямо сейчас вместо него посваталась!
— И ничего я ни нерешительный! — горячо возразил ей Скала. — Просто момента подходящего не было! Сейчас тоже не самое лучшее время, но прошу у Вас, господин Саним Бельжский, руки Вашей дочери! Люблю её с первого взгляда!
— “Мурыжить” будешь? — ехидно шепнул на ухо Сыч старому другу.
— Я не враг своему здоровью, — также тихо ответил казначей. — Надо соглашаться.
Потом он, строго взглянув на молодых, добавил:
— Чтоб завтра оба у нас были! Без матери такие вопросы решать не буду!
— Завтра днём представление у Владыки, — напомнила Ланирия.
— Сразу после него! Хитрована тоже с собой возьмите! Илий! Фанни! Отказа не приму — жду вас обоих! Возьмите отличное настроение и аппетит!
— Хоть что-то хорошее в мире происходит, — почти успокоившись, произнесла Фаннория. — Такое мероприятие ни за что не пропустим. Тем более, что сидеть во дворце сейчас очень тяжело…
— Очень важное событие, — сказал, глядя в потолок, герцог Калеван. — Пусть про меня и забыли, но чувствую, что усиленная охрана не помешает.
— Не забыл! — хлопнул его по плечу казначей. — Надеюсь, лично охрану обеспечишь? Уверен, что Долорея приготовит утку по своему секретному рецепту, которую ты так любишь!
— Хоть поем, как человек! А рецепт уже давно не секретный — “раскололась” твоя жёнушка! Не устояла перед моим обаянием! Правда, как ни готовил мой повар по её записям, а такой вкуснятины не получается. Не знаешь, почему?
— Знаю! Дело в любви дружище! Вот полюбит тебя твой повар, как Долорея меня — сразу получится!
— Тьфу! Я лучше голодным ходить буду!
— А я говорил, начальник, — неожиданно для всех выдал неприметный секретарь Главы Тайной Стражи, — берите женщину в повара — больше толку будет. Вот теперь мучайтесь!
Смех разрядил обстановку. И пусть все понимали, насколько всё серьёзно, но гнетущая обстановка развеялась, придав новые силы и эмоции. Война только начинается и сдаваться никто не собирался!
47. Трусливое сватовство.
Куча сторонников Ипрохана Весёлого из разных захваченных королевств заполнили зал. Так ещё мы никогда не выходили на публику. В душе кипел гнев и негодование — развлекать главных убийц мира, собравшихся в одном месте, не то, что не хотелось, а возникало желание забросать их гранатами, после чего всадить каждому “контрольный выстрел” в голову, а оставшиеся трупы сжечь напалмом. И пусть такие термины были незнакомы моим друзьям, но, уверен, объясни я подробно — все бы согласились. От вчерашней паники Фаннории не осталось и следа — лишь слегка утомлённое личико после душевной пьянки в обществе Ланирии. Молодец, Парбова избранница! Достучалась до сердца жены, используя свои женские приёмы. Я бы так не смог, поэтому ночевал в комнате Штиха, оставив девушек наедине. И Хитрован тоже молодчина. Хоть мы с ним и не пили — в таком состоянии мне и градусы кефира противопоказаны, несмотря на невосприимчивость к алкоголю, но если бы не он, отвлекающий меня всякими разговорами, то в какой-то момент “сломался” бы точно и совершил массу необдуманных поступков. Не знаю, о чём там договорился Парб Скала с Сычём, только, взяв управление будущим представлением в свои руки, умудрился припахать самих “серых”, подрядив на работу декораторами и всучив нескольким реплики “подсадных уток”, которые раздавались всегда перед самым шоу, чтобы избежать преждевременной огласки. Сейчас смотрю на наших парней и девчонок с точным пониманием — ВМЕСТЕ! Во всём! Нет ни одного лишнего человека — все нужны! И не так, как обычные “нужные люди”, а душой и сердцем! Я и они — одно целое! Единый организм, где есть голова, руки и даже большая попенция, отдувающаяся за всех!
— Готовы? — пробасил Парб, взявший на себя роль лидера.
— Да! — ответили, не сговариваясь, мы хором.
— Молодцы! И это… Не бздеть!
Лёгкие смешки. Все сразу вспомнили его первое выступление, сопровождающееся конфузом с лёгким недержанием. Насколько же сильно изменился Скала за это время! Прав был Магистр Замруд Хохотун, давший ему подобное прозвище — “гранитный” мужик!
Отворились двери зала и шутовская труппа, собравшись с духом, зашла в него, как на ристалище.
Не помню подобного представления. Никакой неуверенности и рефлексии — мы отрабатывали на все “сто”, с холодной головой и ясным рассудком. Кривлялись, хохмили, выставляли друг друга полными идиотами, а сами, просчитывая каждый шаг и реплику, внимательно изучая людей… Нет! ВРАГОВ, корчащихся от смеха, от наших скабрёзных шуток и недвусмысленных подколок. Ипрохан был вне себя не только от выпитого, но и от смеха. Остальные важные гости — не лучше. Кроме… Пириасс Харийский! Красивое лицо, стать и… мерзость, портившая воздух, как вонь от бомжа в вагоне метро. Всё представление я не сводил с него изучающего взгляда, пытаясь понять, что это за зверь такой, которого опасается даже сам Сыч. Чем больше я всматривался, тем больше понимал, что эта фигура и рядом со мной не стояла — намного круче. Пириасс вроде и аплодировал, и смеялся вместе со всей сворой, но жесты, мимика и, самое главное, взгляд давали понять — он тоже играет роль. С виду избалованный и немного жеманный, а ощущение, что серийный маньяк вышел на охоту, маскируясь под недалёкого, манерного аристократишку. И горе тому или той, кто заинтересует герцога Харийского — жертва не уйдёт. Впервые от страха и неуверенности по моей спине побежали мурашки величиной с кулак — Веблия знала, кому доверять охрану Камня Душ. Раньше я представлял его иначе. А Фанни? Столько лет жила рядом с ним и… Не факт, что сам бы справился с подобным угнетением воли, а она выдержала! Лучшая! Во всём лучшая! От мыслей о жене напряжение отпустило, и я сам, уподобившись хищнику, стал изучать того, кого обязательно убью — теперь не было никаких сомнений в этом!
Отыграли на славу, впервые поняв, что стали профессионалами, чувствующими напряжение в зале, желания зрителей и прочие важные вещи, которые отличают настоящих артистов от задорной самодеятельности. Нет былой убитой измотанности — лишь усталость и внутренний анализ сыгранного. Эмоций нет — все остались там, за дверью.
Наверное, так бы и разошлись молча по своим комнатам, но впереди предстояло ещё одно важное событие — сватовство Парба. И несмотря на опустошённость, страсти закипели снова!
Как всегда, отличился наш большой, не только в плане роста, трус. Вот откуда чего берётся у человека?! Парб готов выйти один на один со сворой хатшей, не обращая на распоротую когтями морду, или легко просунуть в петлю голову, отрёкшись от веренгцев, но маленький поход в уютный особняк казначея вызвал в нём такую панику, что пришлось не только уговаривать его образумиться и не дрожать как осиновый лист, а даже пару раз искать спрятавшегося жениха. Чесслово! Подобное и в самом дурном сне не могло привидеться! Хорошо, что Ланирия быстро уехала сразу после нашего выступления и не видела всего этого позорища! Наконец, вся банда была в полном праздничном облачении, и мы вышли к присланной казначеем карете, со всех сторон прижимаясь к Скале. Только моя Фанни не вышла, а висела, вцепившись острыми коготками в его руку, мотая ножками в воздухе и приговаривая: