Королевский шут
Шрифт:
— Не стоит так напрягаться. Если выгорит с моим делом, то я же в прошлое вернусь, и никто ничего не заметит.
— В этом ещё одна проблема кроется, — задумчиво произнёс Глава Тайной Стражи. — Это сейчас мы все понимаем происходящее… А потом? Кто даст гарантию, что вернулся именно ты, а не твой двойник, если долго будешь в себя приходить? И когда ты вернёшься — до или после сегодняшнего разговора? А вдруг тебя, вообще, не вспомним? Предлагаю прямо сейчас взять лист бумаги, обозначить на нём события и всем расписаться. Я помещу документ под номером три пятёрки в личный архив, и это будет дополнительная
— Логично, — кивнул архимаг. — Время слишком неизученная субстанция, и такая маленькая подстраховка может сослужить важную службу.
— Сыч тезисно набросал за несколько минут происходящее, после чего каждый поставил свою подпись.
— Отлично! — продолжил он. — Теперь по Греяне… Благодаря Илию она в курсе всех политических раскладов в стране и готова сразу взять власть в свои руки, как только представится возможность. Думаю, что через две недели во время Праздника Зимы надо начинать. Плохо другое — нет даже примерного плана акции, а экспромт — верная дорога на эшафот. Знаю, ты, Саним, считаешь, что действовать нужно в любом случае, но мы с Кортинаром не согласны.
— И эта ошибка! — горячо возразил казначей. — С каждым днём вероятность, что “крысы” Веблии раскроют нас, возрастает! Кому, как не тебе, этого не знать! Слившись, наши силы слишком разрослись и вот-вот, согласно статистическим расчётам, должен появиться хоть один предатель или неловкий дурак! Этого достаточно для Первой Советницы! Ждать ещё полгода следующего праздника — смерти подобно! А тут все наши силы, все сочувствующие военные будут в полной боеготовности раскиданы по столице! Стоит только дать им отмашку…
— …как я и ещё парочка архимагов разнесём их за пять минут вместе с половиной Гархема, — прервал пламенную речь Кортинар. — Уверен, что именно такой приказ отдаст Веблия, и ни один маг её не ослушается.
— Да, — согласился герцог Танлийский, — пока в наших руках не будет Камня Душ, рыпаться не стоит.
Споры и переговоры затянулись надолго, вызывая скуку своей бесполезностью. Постоянно одно и то же… Вот революционеры выдохлись и стали расходиться.
— Постой! — остановил меня на пороге Сыч. — Садись и слушай. При маге говорить не стали, но… Приехала делегация из бывшей Зарнии во главе с Пириассом Харийским. Не знаю ещё, как будем его использовать, но он единственный, кроме Веблии, имеющий беспрепятственный доступ в Харию, а значит, и к Камню Душ. Очередной раз прошу — держи себя в руках. Когда придёт время, первый ему глотку вспорешь. Обещаю!
— Фаннория знает? — сцепив кулаки, спросил я.
— Лучше пусть узнает от тебя.
— Да…
— Хорошей ночи желать не буду, — понимающе закончил Сыч, видя моё состояние. — Теперь иди. Держись…
46. Ярость.
Жена спала, впервые за время моих ночных отсутствий. Это хорошо, значит не придётся сообщать прямо сейчас пугающую её новость. Сам я тоже оказался не готовым к тому, что сказал Сыч. Одно дело знать про гниду, находящуюся вдалеке, и другое — ощущать, что он под одной с тобой крышей. Прав герцог, в очередной раз напомнивший про самообладание — так и подмывало взять что-то острое и пойти на розыски Пириасса. Он здесь, а меня просто
— Ты не ложишься… — неожиданно произнесла Фанни.
— Сейчас лягу…
Она привстала на локтях и сказала:
— Пугаешь.
— Эта сука Харийская здесь. Приехал во главе делегации на Праздник… — выпалил я, понимая, что нет смысла тянуть.
Моя Фанни Колокольчик, моя бравая, настырная и боевая жёнушка… Впервые я увидел её такой. Она сжалась в комок, уменьшив и так небольшой свой росточек в несколько раз, затряслась и посмотрела на меня сумасшедшими глазами, в которых не было ничего, кроме безграничного ужаса. Потом накрыла голову одеялом и страшно завыла. Кровь заледенела в жилах от её голоса, выворачивая наизнанку. Не знаю, как смог, но отбросив одеяло, обнял любимую, впервые ощутив не горячее нежное тело, а камень.
— Успокойся… Я рядом… Никто тебя не обидит! — как какую-то мантру повторял я одно и то же, пытаясь её успокоить.
— Он здесь… Он здесь…
— Успокойся…
— Он…
— Успокойся…
— Ничего не изменить…
— Успокойся! — почти выкрикнул я, отвесив лёгкую пощёчину Колокольчику, пытаясь привести её в чувство.
Зря. От удара она вдруг обмякла и равнодушным голосом сказала:
— Извините, Хозяин. Виновата. Я готова снова служить, только не бейте сильно и боевых псов не зовите.
Бездна… Чёрная бездна сумасшествия накрыла меня от её слов. Раньше только догадывался, что пришлось пройти Фаннории, но сейчас почувствовал в полной мере, НАСКОЛЬКО это было страшно. Словно это не она, а я, корчась, вымаливаю милость!
Вскочил. Не осознавая, что делаю, разбил прикроватный светильник ударом кулака и, не обращая внимания на кровь, струившуюся по костяшкам, ринулся из комнаты в надежде найти и растерзать того, кто принёс столько зла моей любимой.
Сыч, падла! Не поверил! Следил! Несколько людей в сером профессионально повязали меня сразу за дверью, втолкнув обратно. За ними следом появился и сам Глава Тайной Стражи.
Я рвал верёвки и собственные жилы, пытаясь освободиться, но сработали на совесть — ничего не мог сделать, кроме как рычать и материться, связанный по рукам и ногам.
— Знаю, что ты меня ненавидишь, — грустно сказал Калеван, присев на корточки и глядя в глаза. — Я бы тоже ненавидел… Илий! Сейчас в покоях Харийского ублюдка около двадцати его прихлебателей-дружков. Ты не сможешь до него добраться, оставив Фаннорию вдовой и один на один с этой сворой. Приди в себя! Хоть ты! Я обещал тебе, что сможешь лично убить. Запомни своё сегодняшнее состояние — пригодится! Начнёшь его разделывать на куски — сам подавать необходимое буду, но сейчас думать нужно головой!
— Дай приказ своим! — орал я. — Дружков оттесните, а …
— Тут же прибудут гвардейцы, и пойдём весёлой компанией на плаху. Кто будет в зрителях, догадываешься? Пириасс!
— Трусы!
“Двоечка” пропущенная моей беззащитной мордой, привела в почти нормальное состояние.
— Не говори тех слов, за которые будет потом стыдно, — угрюмо произнёс Калеван, потирая ушибленные кулаки.
В комнату влетел Парб, державший стул за ножку и готовый в любой момент вступить в драку.