Королевское чудовище
Шрифт:
Глава десятая
Фаейр беспокоилась, что не будет успевать за войском или что всем пяти тысячам придется подстраиваться под ее темп. На поверхности, когда позволяла дорога, воины и вправду двигались быстро, но большую часть времени скорость была умеренная — частично из-за местности и подземных ходов, частично из-за того, что королевское войско предназначено выискивать трудности, которых обычные путешественники стараются избегать.
Первое войско поражало воображение четкостью организации: вся движущаяся громада поделена на части, которые в свою очередь были поделены на более мелкие единицы,
Еще были охотничьи отряды — они двигались по кругу, время от времени возвращаясь с добычей. Были отряды снабжения, ведавшие навьюченными лошадьми и провиантом. Приказы Бригана передавали войскам штабные. Лучники зорко следили, не взбредет ли какому сумасшедшему чудовищу в голову напасть на колонну всадников. Охранники Файер тоже представляли из себя отряд. Они стояли щитом между ней и тысячами воинов и помогали во всем, что ей требовалось. Поначалу эта обязанность состояла в том, чтобы отвечать на вопросы из разряда: почему половина войска все время исчезает и появляется.
— А есть подразделение, которое следит за всеми остальными? — спросила она главу своей стражи, ту самую кареглазую женщину. Ее, как выяснилось, звали Муза.
Муза рассмеялась. Она вообще смеялась в ответ на большую часть вопросов Файер.
— Командующему это не нужно, миледи. Он сам за всем следит. Посмотрите на оживление вокруг знаменосца. Каждый отряд, отъезжая и возвращаясь, первым делом докладывает командующему.
На знаменосца — и его коня — Файер вообще смотрела с большим сочувствием, потому что он, кажется, проделывал путь вдвое больший, чем остальные воины. Единственной его задачей было находиться подле командующего, чтобы того всегда можно было заметить. А командующий вечно то делал петлю и скакал назад, то отрывался от остальных, то бросался вперед — наверное, по важным тактическим вопросам, что бы это ни значило. Знаменосец же все нарезал крути вместе с ним. Видно, его выбрали за то, что он был искусным наездником.
Тут принц со знаменосцем подъехали ближе, и Файер снова поправила себя. Искусной наездницей.
— Муза, сколько в Первом войске женщин?
— Около пяти сотен, миледи. Во всех четырех вместе со вспомогательными, наверное, тысячи две с половиной.
— А что делают вспомогательные войска, пока основные в отъезде?
— Они распределены по крепостям и сигнальным постам по всему королевству, миледи. Некоторые из служащих там — женщины.
Две с половиной тысячи женщин добровольно выбрали верховую жизнь, согласились сражаться, есть, одеваться и спать как мужчины. Что их заставило принять такое решение? Неужели они по природе своей так же дики и жестоки, как некоторые из мужчин?
Когда она в окружении стражников проехала леса Триллинга и очутилась на каменистой равнине, где войско сделало привал, одна короткая и грубая драка из-за Файер все же разгорелась. Двое потерявших от нее голову воинов в какой-то момент разошлись во мнениях (к ее чести, спорили они о том, у кого больше шансов) настолько, что в ход пошли тычки и кулаки, быстро превратившиеся в окровавленные лица и сломанные носы. Не успела Файер даже осознать, что происходит, как Бриган и трое из ее охранников уже соскочили с коней. Драка прекратилась от одного резкого «хватит».
Файер не отрывала взгляда от спины Малыша, пропуская его гриву сквозь пальцы, пока от обоих драчунов до нее не долетело раскаяние. Тогда она позволила себе бросить удивленный взгляд на их понуро опущенные носы, с которых на землю капала кровь, на то, как печально они смотрят на Бригана. Они совершенно забыли о ней — Файер ясно это почувствовала. Мысли о ней потонули в стыде перед командиром.
Это было необычно. Взгляд Файер с любопытством скользнул по Бригану. Ледяное выражение лица, нечитаемый разум. Он тихо говорил с воинами и ни разу не посмотрел на нее.
Все снова расселись по коням, и вскоре от штабных по толпе прошла весть, что любой, кто затеет драку по любому поводу, касающемуся леди Файер, вылетит из войска и потеряет протекцию, его лишат звания и отправят домой безоружного. По удивленным свисткам и взлетевшим бровям своих стражей Файер поняла, что такое наказание за драку считается суровым.
Слишком мало она знала о порядках в войске, чтобы предполагать что-то определенное. Делают ли суровые наказания Бригана суровым командиром? А суровый — это то же самое, что жестокий, или нет? Может, в жестокости и кроется причина такой власти Бригана над своими воинами?
Что жестокого в том, чтобы выгнать человека из войска в период надвигающейся войны? Файер это показалось скорее милостью.
Файер представила себе, как на закате дня Арчер едет через свои поля, останавливается, чтобы переброситься словом с земледельцами, смеется, костерит упрямую и каменистую северную почну — все как обычно. Сегодня они с Брокером сядут ужинать без нее.
Когда войско, наконец, остановилось на ночлег, она настояла на том, чтобы собственноручно почистить своего коня. Она шепталась с Малышом, наклоняясь к нему, и успокаивала себя ощущением единственного родного сердца в этом море чужаков.
Лагерь разбили в гигантской подземной пещере, на полпути между домом Файер и крепостью Роэн. Файер никогда в жизни не видела такой громадины — впрочем, она и сейчас ее не особо видела, потому что было темновато, тусклый свет лился только через трещины в своде и из входов. Когда село солнце, в пещере наступила полная тьма, и Первое войско превратилось в сборище теней, тянущихся по наклонному полу.
Звуки в пещере звучали густо и мелодично. Когда командующий отбыл из лагеря с двумя сотнями воинов, эхо было как от двух тысяч, и стук копыт зазвучал вокруг, как колокола. Он уехал, как только убедился, что все устроились — с таким же не поддающимся расшифровке лицом, как всегда. Пятьдесят разведчиков не вернулись в назначенное место и время. Он отправился их искать.
Файер было неспокойно. Ее смущали шевелящиеся тени пяти тысяч ее спутников. Чаще всего охрана не допускала до нее воинов, но отстраниться от поступающих в мозг впечатлений было невозможно. Она выбилась из сил, чувствуя такую толпу. Большинство из них, хоть и подсознательно, думали о ней — даже те, кто был совсем далеко. Слишком многие чего-то от нее хотели. Кому-то удавалось подобраться слишком близко.
— Чудовища очень хороши на вкус, — прошипел ей воин со сломанным в двух местах носом.