Королевы бандитов
Шрифт:
– Холодильник, значит, – вдруг произнесла Гита таким ровным и твердым тоном, что обе женщины уставились на нее с изумлением.
– Что?..
– Ты сказала, они требовали холодильник.
– Да, – осторожно кивнула озадаченная Салони. – Помимо прочего.
– И мои родители купили им холодильник?
– Да.
– Гребаный сукин сын.
Салони победоносно всплеснула руками:
– Ну наконец-то!
Гита опять заговорила, и каждое слово звучало громко, веско, отрывисто от гнева:
– Он столько раз повторял, что мой отец оставил нам, то есть мне,
Фарах села рядом и погладила Гиту по спине. Обе не привыкли к такой близости, но в жесте Фарах было пусть и неуклюжее, но подлинное сочувствие.
– Дыши. Помнишь как?
Гита кивнула и закачалась из стороны в сторону, придерживая Бандита у себя на коленях:
– Кабадди, кабадди, кабадди…
Облегчения ей это не принесло. Только икота напала.
– А теперь у этого чутьи хватило наглости явиться сюда, чтобы снова тебя ограбить, – сказала Салони.
– Я хочу вернуть свои деньги.
– Мы их вернем.
Когда Гита осмыслила наконец все, что сейчас поведала Салони, ярость улетучилась. Она зарылась лицом в шерсть Бандита и заплакала:
– Что же получается? Родители отдали мне все, что у них было, и умерли нищими. И всё по моей вине.
Когда мужчина берет на руки новорожденную дочь, он понимает, что его фамилия и все его наследие скоро сгинут – их уничтожит другой, ее будущий муж. Внуки когда-нибудь с трудом будут припоминать родовое имя, а правнуки не будут его знать и вовсе. Согласившись выйти за Рамеша, Гита отняла у своего отца не только это. Она отняла у него всё.
Гита подняла голову; мокрое от слез лицо было печально:
– Поэтому все хотят сыновей.
Фарах наклонилась к ней:
– Это неправда.
– Да? А что нам говорила про дочерей Кхуши? Мы для родителей как платежные обязательства. Родители отдали мне всё и умерли в нищете от голода.
Бандит заскулил, выражая сочувствие, и принялся слизывать слезы у нее на щеках.
– Гита, все было не так плохо, – сказала Салони. – Можешь мне поверить. После того как я вышла замуж за Саурабха, мы стали им помогать. В то время у них было уже очень много долгов, как у Руни, но они не голодали. Клянусь тебе. – Салони двумя пальцами оттянула кожу на шее в знак подтверждения клятвы.
– Значит, ты…
– Конечно. Я два десятка лет ела их соль. Для меня было честью помочь им.
– Как я могла всего этого не замечать?..
– Они не хотели, чтобы ты переживала. Именно потому и набрали кредитов, чтобы соблюсти видимость благополучия. И становиться между тобой и Рамешем они тоже не хотели. Взяли с меня обещание, что я тебе ничего не расскажу. Но я его не сдержала. Мне очень жаль.
Гита отмахнулась от ее извинений:
– Спасибо тебе, что ты позаботилась о них. Боже, какая же я дура! Как я могла опять в это вляпаться?
Салони сочувственно вздохнула:
– Не вини себя. Ты веришь в лучшее в людях, и это неплохое качество. Но иногда, встречаясь снова с каким-нибудь человеком, мы становимся с ним теми, кем были раньше. Это происходит неосознанно. Просто происходит, и всё. У него была власть над тобой, и она никуда не делась.
– А можно спросить… почему? – сказала Фарах; Салони шикнула на нее, и она обиделась: – Чего?! Как будто ты сама об этом никогда не думала! Рамеш – не Акшай Кумар [150] все-таки. – Фарах помолчала и тихо добавила: – Может, на Кишора Кумара [151] чуть-чуть похож.
150
Акшай Кумар – индийский киноактер.
151
Кишор Кумар (1929–1987) – индийский певец, композитор, киноактер, сценарист и режиссер.
– Я поговорю со свекром, – сказала Салони. – Думаю, у нас достаточно оснований выгнать Рамеша. Может, даже удастся получить официальный документ, подтверждающий, что он тебе больше не муж и у него нет права…
– Я хочу его убить, – перебила Гита с той неуклюжей откровенностью, с какой люди спрашивают, где туалет.
– Понятное дело.
– Нет. Я убью его по-настоящему.
– Ох… – Фарах закашлялась. – По-моему, это как-то слишком…
Салони остановилась перед сидевшей на кровати Гитой и наклонилась, уперев руки в коленки, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Окей, – помолчав, кивнула она.
Фарах вскочила на ноги:
– Эй, минуточку!
– Она помогла тебе снять кольцо из носа, – напомнила Салони. – Настало время платить услугой за услугу.
– Самир был алкашом и насильником, Даршан тоже, – быстро и сердито заговорила Фарах. – Рамеш – подлец, согласна, но это же не повод его убивать. Нельзя угрохать всех людей, которые нам просто не нравятся. Мы не на Indian Idol [152] !
– Повод тут может быть только один: Рамеш будет разрушать ее жизнь, пока мы не покончим с его жизнью. Что не так?
152
«Индийский идол» (англ.) – индийская версия британского музыкального реалити-шоу Pop Idol («Поп-идол»).
– А то! – разволновалась Фарах. – То, что в таких вопросах должны быть четкие правила. – Она подняла одну ладонь горизонтально на уровень своего лба, вторую – на уровень подбородка. – Бухой растлитель детей бьет бухого воришку со всех козырей!
– То есть ты предлагаешь нам подождать, когда Рамеш начнет растлевать детей?
– Бэй яар! Я не об этом, и ты меня прекрасно понимаешь. Ты можешь заставить панчаят вышвырнуть Рамеша из деревни, но мы не можем его убить. Думаешь, полиция просто закроет глаза на очередной трупак в нашем захолустье?