Королевы Маргины
Шрифт:
– Нет, это стреляющий карандашик – он всегда носит с собой полдюжины таких, – пояснила Сана.
– Ну да, в этом роде. Но уже не носит. И не будет.
– Узий, я надеюсь, вы воздержались от нанесения повреждений, несовместимых с жизнью? Это, пожалуй, было бы уж слишком.
– Дышать он дышит, но…
– Хорошо. Доставьте его сюда, пусть отлежится до утра. И смотрите, чтобы не слинял. Утром он нам понадобится. Выполнит работу, потом его отпустим.
– А когда вы собираетесь сдавать меня властям? – спросила Сана.
– Ну… – несколько смутился мастер, – расчет был на этот вечер, мы и специалиста пригласили, чтобы тебя немножко подработать, до полного сходства – самую малость. Однако же… Я тут подумал и решил, что и завтра будет не поздно. Да и сходство с нею у тебя неимоверное. Переночуешь здесь…
– Смотри! Я тебя предупреждала.
– Помню. Согласен. На все согласен!
– Ну, мы поедем, пожалуй, – сказал Узий, несколько смутившись и отводя глаза в сторону. – Ужинать-то будем?
– Поужинаете сами. Нам тут еще с Саной о многом переговорить надо.
Узий скрылся за дверью, а Сана спросила:
– Разве мы не обо всем уже переговорили?
– Ну, не словами же будем! – ответил Рогнед.
Узий и его напарник вернулись минут через сорок. Узий направился к мастеру, чтобы доложить: все в порядке, пострадавший будет спать до утра, обстановку ему объяснили, согласие получено, просит недорого. Перед затворенной дверью остановился. Нажал на ручку. Тщетно. Постоял еще, прислушиваясь. Покачал головой, ухмыльнулся. Вернулся к сотоварищу.
– Отчитался?
– Отложил до завтра.
– А что там?
– Ну, что? Дело молодое.
– Как это она его – не успели оглянуться, а он уже на поводке, и хвостиком виляет. Это мастер-то! Знал бы – ни за что не стал останавливаться.
– Если насчет хвостика – вряд ли он сейчас виляет: не тот сейчас хвостик. А вообще… Ничего, она вроде бы девица толковая. Войдет в команду.
– Это точно. Только чья теперь будет команда?
– Чья и раньше была. Ладно, наше дело петушиное – пропел, а там хоть не рассветай. Пошли ужинать, да и по маленькой заслужили. За удачу. И за любовь тоже.
6
Маргина. Лес. Утро 16 меркурия
– Слушай, – проговорил Лен Казус очень тихо, но крайне сердито: – Ты это специально так топаешь – чтобы треск шел по всей планете?
На самом деле не так уж страшно было, но действительно Штель время от времени ставил ногу неудачно – что-то похрустывало под подошвой, сухая ветка, скорее всего. Лес был дикий, неухоженный, без тропок-дорожек, так что вызнаватель, надо думать, сердился напрасно. Сам он, правда, и здесь ухитрялся передвигаться совершенно бесшумно. Но ведь не каждому дано обладать таким опытом – особенно если человек большую часть жизни провел в кабинетах, ресторанах, да и вообще пешком передвигался разве что в пределах своего жилища, а вне их только ездил на чем-нибудь.
Похоже, однако, что той охраны, которой (теоретически) следовало цепью окружать незаконную базу по периметру, тут просто не существовало: полевой забор должен был успешно заменять ее. Казус зря гневался – им удалось добраться до опушки без происшествий, никто не обеспокоился, не поднял тревоги. На опушке сделали остановку, чтобы уже своими глазами увидеть территорию. Залегли за большим кустом. Казус прошептал:
– Полчаса у нас есть – потом начнет светать. Значит, через полчаса надо быть уже где-то, самое малое, в периметре и там отыскать какое-то укрытие. Дальше – по обстановке.
– Укрытие может быть одно только, – так же тихо ответил Штель, – если, конечно, эта база построена по подобию «Круга». На первый взгляд, так оно и есть. А если так, то вон то – справа, округлое – это и есть основной купол, жилищно-производственный: там и спят, оттуда управляют всеми механизмами – добывающими, экстрагирующими, обеспечивающими безопасность… А сами эти механизмы, а также складской эллинг – смотри левее, прямоугольный и вышка с правой стороны. Вернее, механизмы-то главные – внизу, на глубине, в шахтном стволе, оттуда в разные стороны ведется проходка. У нас, во всяком случае, так: мы ведем в каждом направлении, как положено, три штрека – кроме главного, еще и транспортный, вентиляционного, правда, нет, потому что люди под землей и не работают. Обходимся и без аккумулирующего: элеваторы сразу поднимают все в очистку-обогащение, а оттуда уже происходит загрузка транспортов – когда они приходят. Это наша система; а в других местах, там, где залежи поменьше, обходятся одним штреком, он и главный, и транспортный, зато они пользуются аккумулирующей выработкой, экономят на постройке эллинга.
– Ну ты прямо специалист.
– Станешь поневоле, если крутишься около такого бизнеса. Так вот, здесь, судя по первому впечатлению, использована именно наша схема, а значит – действительно кто-то из «МГ» затеял всю эту контрабанду.
– Хорошо; тебе ведь эта информация и была нужна? Ты ее получил; хочешь теперь включить задний ход?
Штель, наверное, покачал головой, потом сообразил, что партнер этого не видит, и лишь тогда ответил:
– И не думай. Я тебе сразу скажу, что мне нужно: самому подержать в руке хоть кусочек того, что здесь добывается.
– Ты же все время говоришь, что тот же гравин. Зачем же обязательно еще и потрогать?
– Не хочешь лезть под землю – не лезь, возвращайся в лес или делай что угодно – только не попадайся никому на глаза.
– Я человек любознательный, – ответил Казус, – без этого качества в моей профессии делать нечего. Да и не брошу тебя на произвол подземной судьбы. – Он вдруг нахмурился, сунул руку во внутренний карман, сразу же успокоился, удовлетворенно кивнул. – Так что ты хотел сказать насчет того, где укрыться и как попасть вниз?
– Нам нужно в шахту. Там люди бывают только изредка – и ненадолго, и внизу всегда темно: машинам все равно, светло там или нет, они свое дело туго знают. Значит, ты понял: путь наш – к шахте, а не к куполу. И по возможности – обходя его, как говорится, по большой дуге. Твоя задача – довести нас безопасно, ни на кого не нарвавшись.
– Усвоил. Сейчас прислушаюсь… Ага. Ого! Ничего себе…
– Ну? Что стряслось?
– Да ничего хорошего. Вот обстановка: через это силовое поле нам не пройти. Потому что оно, как бы сказать, не гражданское, а военных параметров. Разницу улавливаешь? Гражданское заграждение просто мешает пройти, поднимает тревогу, сунешься в него – тряхнет так, что повторять не пожелаешь, уберешься подобру-поздорову. А военное – совсем другое дело: оно рассчитано на поражение. Откуда, по-твоему, могла здесь возникнуть такая вот техника – армейская?