Королевы Маргины
Шрифт:
– О чем же думают там, на корабле?
– Ну, в общем… Кто-то взволнован тем, что федеральные налоговые ведомства достаточно внимательно следят за делами «Маргина Гравин», и от них не укрылись неурядицы на Маргинской базе, приведшие к уменьшению, даже практически полному прекращению вывоза продукции, значит – прибылей, значит – налогов. Это их встревожило. Но тут же вроде бы возник повод успокоиться: как ни странно, дефицита гравина на рынке не возникло, продукта поступало, в общем, столько же, сколько и прежде. Получилась странная арифметика, думает источник: десять минус пять равно десяти. Этой арифметики налоговики не понимают – хотя скорее понимают ее совершенно правильно, то есть: кто-то выбрасывает на рынок примерно тот объем гравина, какой давало МГ, но о себе не заявляет, не регистрируется – и, естественно, не платит ни дикона, ни микра налогов. С точки зрения Федерации это – смертный грех, и они очень быстро раскрутили машину поиска грешников во всех концах галактики. Подрядили кучу сыскарей, пользующихся неплохой репутацией, для поисков нарушителей налогового благочиния. Источник считает себя одной из таких авторитетных ищеек. И вот эта задача сейчас практически решена. Скоро сюда прибудет специальный человек – полномочный контролер налогового управления Федерации.
– Интересно. Очень.
– А разве это наше дело? Пусть Большая власть дальше действует по своему усмотрению: то ли присылает десант, чтобы повязать нарушителей…
– Да ведь здесь они найдут только пешек – главным окажется тоже какой-нибудь комендант, который знает лишь свою узкую задачу. А хозяева и организаторы – совсем в другом месте.
– Но мы-то с тобой ведь догадываемся – где?
– Хотелось бы верить, что догадки верны. Хотя – наоборот: чтобы догадки не оправдались.
– Это еще почему?
– Потому что если они окажутся шишками из руководства МГ…
– Корпоративный патриотизм?
– Господи, ничего подобного! Но это смертельно скомпрометирует компанию – и в результате ее могут лишить лицензии на эксклюзивное право пользования этой планетой. Тем более что на нее слюнки текут очень у многих. А сюда если уж пошлют, то не региональных мальчиков, а федеральные силы.
– Ну, пусть. Тебе-то какая разница?
– Огромная. Если федералы здесь окажутся, то – сто процентов – отсюда больше не уйдут, найдут сотню предлогов. Следующим действием будет конфискация незаконного рудника, виноват – федерализация, но это один черт. При этом неизбежно наша лицензия вешается на гвоздик в сортире – хотя бы потому, что компанию обвинят в неумении или неспособности предотвратить такие вот нарушения закона – ну, это ты и сам можешь представить.
– А тебе так уж важно, чтобы «Маргина Гравин» оставалась в этом мире полным хозяином?
– Да. Очень!
– Патриотизм без границ, да? Рассудку вопреки, наперекор стихиям?
– Наоборот, вызнаватель: в полном соответствии с рассудком, для которого сохранение наших прав на этой планете – единственный выход, какой не приведет к печальным результатам – и даже для всей Галактики.
– Ну что же, диагноз напрашивается: паранойя, мания величия…
– Эх ты, остроумец… Произойдет такое – все локти себе обгрызешь, но уже поздно будет.
– Тогда приоткрой все-таки свои тайны…
– Господи! Сказал же ведь уже: не могу! Рано!
– Что – думаешь, я сразу же побегу торговать твоими секретами вразнос?
– Я ведь тебя уже понял, Казус. При всей твоей полицейской внешности ты по сути своей – махровый идеалист. И, узнав что-то такое, не удержишься ведь, кинешься с криком «Ура!» спасать человечество. Орать ты способен громко, тебя услышат даже и на самых верхах. И, понятно, захотят тут же такое выигрышное дело, как всеобщее спасение, взять в свои руки. И возьмут. И тем самым немедленно его провалят – потому что любая верховная власть ничего не способна спасти, их этому не обучают, они умеют разве что создавать ситуации, когда возникает необходимость спасать кого-то или что-то – а само спасение предоставляют совершать другим – но всегда слишком поздно.
Вот почему я тебе пока ничего не объясняю, и по этой же самой причине ты, сколько ни тыкайся в мою башку со своим сканированием, ни словечка не выудишь. Поверь, я хоть и не сканер, зато хорошие блоки ставить научился давным-давно. Так что решай: или ты со мной, или – катись на все четыре стороны.
– Ну, собственно, я свою задачу почти решил.
Лен Казус эти слова выговорил разве что для того, чтобы выиграть время для решения. И в самом деле ведь уже не раз и не два пытался он порыться в мыслях нечаянного соратника – и действительно всегда натыкался на очень надежные, профессиональные блоки. Но, пожалуй, именно это и подсказывало, что Штель не туфту гонит, а и в самом деле держит в себе что-то очень серьезное. Ведь постоянно поддерживать в себе такой блок – это не игрушки, а очень болезненный расход энергии, и такая нагрузка на нервную систему, что…
Штель поднял голову:
– Вот как? То есть выяснил, кто и почему убил Нагора?
– Нет, конечно: сейчас я решал другую проблему, так сказать, параллельную, из-за которой и увязался за тобой сюда.
– Параллельную. Странная у тебя геометрия.
– Самая простая. Видишь ли, с убийством в доме Нагора для меня тоже уже достаточно многое выяснилось – но для того, чтобы пройти в нем до конца, мне надо было бы оставаться и действовать на Неро, а там все знают, что я убит, а кто не знает – вернее, знает, что я не убит, – те продолжают открытую на меня охоту. Но охота эта имеет прямое отношение не к убийству, как все думают, которое я должен был расследовать, – к нему она относится косвенно, а как раз к тому, что мы с тобою наблюдаем сейчас и здесь. Отсюда – наличие у меня двух задач. Первая – Нагор. Задача, так сказать, региональная, она в общем фактически интересует только Неро, интересует как уголовное преступление, которое, естественно, должно быть раскрыто и виновные наказаны. Но поскольку ситуация сложилась так, что виновный – виновная – уже известна и остановка лишь за тем, чтобы найти и арестовать ее, – то эта задача в моей иерархии находится на втором месте, поскольку время терпит. Мне, я полагаю, известно и где она находится, и то, что какой-то непосредственной опасности ей не грозит и не будет – если только обстановка у заинтересованных людей на Неро внезапно не изменится круто. А вот та задача, что решается здесь, – федерального масштаба.
– Таинственный ты человек.
– Что ты. Я мужик открытый, душа нараспашку. А дышится тут все-таки как нигде!
– Ну дыши, – буркнул Штель, – пока дышится.
– Спасибо за разрешение. Ну, что – свое дело тут мы вроде бы сделали? Продолжать будем в другом месте.
И опять прозвучало Штелево «Нет!» – таким тоном произнесенное, что сразу становилось ясно: решение окончательное и обжалованию не подлежит. Казусу, однако же, не раз приходилось слышать и не такие интонации, и на него они давно уже перестали действовать.
– На «нет» и суда нет, – процитировал он издавна известную формулировку, – но есть сомнения. Чем же ты собираешься тут еще заниматься?
Штель своих планов таить не стал:
– Надо побывать там. На месте.
Лен Казус невольно улыбнулся: все складывалось как нельзя лучше. Но этого нельзя было показывать. Наоборот.
– К чему бы это? Ты что – моему отчету не доверяешь?
– Отчего же? Вполне на него полагаюсь, оттого и собираюсь осмотреться на месте.
– Расшифруй, будь ласков.
– Надо увидеть: что у них работает и как. Чье стоит оборудование, какой методикой пользуются – гравин ведь не уголь и даже не уран, добыча его – дело сложное, и даже весьма; существуют всего три методики обеспечения безопасности при этих работах, и то, какая именно тут используется, скажет очень многое о тех, кто ею пользуется: у каждого способа есть свои поклонники и свои противники. Ты – как знаешь, в конце концов, мы друг к другу не приклеены, но я отсюда не уйду, пока не разберусь в том, кто все это затеял.