Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни
Шрифт:
– Да… Бывает… Снегин сегодня утром разбился на своей машине. Насмерть.
– Ого! – присвистнул Сидихин. – А мы его допрашивать собрались!
– С Австрийской тоже ничего пока не выйдет. У нее появился личный адвокат, лицо весьма влиятельное. Он только что сделал заявление, что госпожа Австрийская находится в состоянии шока вследствие случившейся с ее женихом трагедии. И допрашивать ее сегодня, а также в ближайшие два дня врачи не рекомендуют.
– Женихоом? – удивленно переспросил Амелин.
– Так
– О том, что Снегин ее жених? – усмехнулся Сидихин.
– О том, что госпожа Австрийская серьезно больна. Ей сделали инъекцию успокоительного, и она крепко спит. Хорошо, что предупредил, ехать туда далеко. Еще есть справка от психотерапевта, к которому она обращалась. Мол, даме настоятельно рекомендуют лечение в стационаре. Вот такто.
– Близок локоть, да не укусишь.
– Кстати, не мешало бы взглянуть на эти справки. Если нельзя поговорить с Австрийской, придется поговорить с ее психотерапевтом, – усмехнулся Ехин.
– А как быть с Дэном? Как и в прошлый раз, его видели на месте преступления в тот момент, когда застрелили Юсупова.
– Такое ощущение, что нам упорно хотят подсунуть этого Дэна. А он умер. Значит, дело можно закрывать. Так нам подсказывают. Если бы нашелся пистолет… Раз уж они такие щедрые, неплохо было бы подсунуть нам орудие убийства? Почему же этого еще не сделали?
– Может, в списке обидчиков Австрийской еще ктото есть? – заикнулся было Сидихин.
– Типун тебе на язык! – отмахнулся Ехин. – Забыл сказать: машина Австрийской заявлена в угон. Это чтобы мы не думали, будто за рулем «Мерседеса» вчера была именно она.
– И где мне взять такого адвоката? – грустно спросил Амелин. – Просчитывает ситуацию на десять шагов вперед! Убивай – не хочу, все равно отмажут.
– Ладно, будем работать, – тяжело вздохнул Ехин. – Чтобы закрыть дело, надо собрать достаточно фактов. Что ж, пусть это будет Дэн. После всех этих справок я согласен.
…На следующий день он лично посетил модного психотерапевта, к которому недавно обращалась Анна Австрийская. Его печать и адрес клиники он нашел на ксерокопии полученной Ехиным справки. Сам же документ, как и положено, следователь подшил в дело. Поначалу психотерапевт категорически отказался разговаривать с майором:
– Вы поймите: это же врачебная тайна! Я не имею права.
– Вот потому я пришел к вам сам, а не послал ребят из отдела. Я двадцать лет в розыске, и интуиция мне подсказывает, что эти убийства совершил человек с психическими отклонениями.
– Какие убийства?
– Гибнут люди, неким образом связанные с Австрийской. Ее так называемые обидчики. Меня интересует, нормальна она сама или нет.
Психотерапевт слегка замялся:
– Явных отклонений от нормы я не нашел. Хотя ее наследственность оставляет желать лучшего.
– А склонность к суициду? Была же попытка покончить с собой десять лет назад.
– Ах, вы и это знаете… Я попытаюсь вам объяснить…
– А я постараюсь понять.
– Это скорее была игра в суицид. Попытка уйти от реальности, но с тайным желанием вернуться обратно. Ей надо было чтото поставить в вину своим обидчикам. Уверяю вас, что при этом она думала, как те будут рыдать на ее похоронах, как приедут телевизионщики и покажут все это в вечернем выпуске новостей. Игра на публику.
– Но так можно и заиграться.
– Можно. У нее крайняя степень нервного истощения. Результат многолетней работы с утра до ночи, необходимость кормить семью. Она сама себя загнала. Головокружения, бессонница, провалы в памяти… Плохие симптомы. Вот на этой почве и может развиться патология. Я настоятельно рекомендовал ей лечение в стационаре. И вам не советую лишний раз ее дергать.
– А если будут гибнуть люди?
– Хорошо, я разрешаю вам поговорить с ней, но очень аккуратно.
– Спасибо. Я отношусь к этой женщине с симпатией, мне бы очень хотелось, чтобы это была не она. Но факты… Факты – вещь упрямая. Где появляется она, там появляется труп…
Анна не слышала, как в комнату вошла мама, почувствовала только мягкое прикосновение руки к волосам.
– Аня, ты не спишь?
– Что ты хотела?
– Надо его родителям сообщить.
– Я сама его похороню.
– Тогда найди Денисочкин паспорт, а то справку о смерти не дадут. Паспорт надо сдать. Потом нужно дать телеграмму, пусть мать его приедет.
– Он никогда ничего не говорил о своих родителях. Я подумаю. В документе ведь указано место рождения. Пойди, мама, поищи его паспорт.
Мать вернулась через полчаса.
– Уж не знаю, куда он его задевал. Обыскала всю комнату.
– Что за глупости!
– А, может, он еще где лежит?
– Может. Позови Стаса. Кто у нас любитель лазить по чужим письменным столам?
Шацкий вошел в комнату на цыпочках. Анна требовательно спросила:
– Стас, мы не можем найти паспорт Дэна. Надо забрать тело из морга.
Стас вздохнул:
– Он его, наверное, перепрятал после того, как я влез в ящик письменного стола.
– Чушь какая, зачем Дэну прятать паспорт?
– Поищите в его комнате, в шкафу, – не отвечая на вопрос Анны, посоветовал Шацкий.
И паспорт действительно вскоре нашелся под кипой нижнего белья в платяном шкафу, внутри которого сильно пахло ландышами. Дэн клал в белье ароматизированные подушечки.
Анна рассеянно листала паспорт, а Шацкий внимательно следил за ее лицом.