"Короли без короны"
Шрифт:
– - Ни единому, Луиза, -- меж тем продолжала принцесса Релинген, выпрямившись во весь рост, -- ну и дрянь же ты.
– - Мадам, я правду говорю, -- осознав, что ей не удалось провести Аньес, Луиза попыталась оправдаться.
– - Я заботилась о мадемуазель как о собственном ребенке.
– - Тебе знакомы материнские чувства?
– - яростно выпалила принцесса, некстати для Луизы вспомнив о долгих поисках тел воспитанника и его матери во всех окрестностях Лоша.
– - Опять ложь. Ты способна думать только о себе. А уж три недели забот о помешанной девице?..
– - Аньес усмехнулась.
– - Ты что меня дурой считаешь?
– - Ваше
– - лепетала Луиза, сообразив, что от новой порки ей все-таки не уйти, и пришла пора вновь падать на колени.
– - Хватит!
– - оборвала причитания Луизы Аньес. Если бы мадам де Коэтиви каким-либо способом проникла в мысли принцессы, она пришла бы ужас и поняла, что с падением на колени и мольбами о прощении уже опоздала. Аньес была воспитана истовой католичкой. Релинген примирил ее с реформаторством, однако мысль о том, что кто-то мог проявить святотатство, надругавшись над таинством брака, погубив при этом невинную девочку, привело ее в ярость, какую принцесса не испытывала вот уже лет десять.
– - Богохульство и святотатство, -- холодно изложила принцесса Релинген свой приговор.
Именно об этих словах на какой-то миг подумала Луиза три недели назад, предлагая принцу шутовской брак с монастырской воспитанницей. Однако тогда эти слова не казались такими страшными и неотвратимыми.
– - Мадам, я не знала ничего о замыслах принца...
– - взвизгнула Луиза.
– - Скажите же, скажите, Сен-Жиль, я хоть раз была с вами непочтительна?! Принц обманул и меня! Я жертва, как и мадемуазель, -- захлебываясь словами, почти рыдала графиня, забыв даже о своем желании пасть на колени.
– - Да, я солгала, что девица Сен-Жиль безумна, но только из неприязни к будущей дофине. Вы же знаете, Аньес, я жить не могу без Франсуа!
Аньес еще раз взглянула на девушку у своих ног. Вряд ли та понимала, в какую историю попала. Принцесса Релинген не верила, что Франсуа мог придумать ложный брак. Нет, скорее всего он приказал бы своим головорезам -- тому же Бюсси -- отвезти девицу в какой-нибудь тихий охотничий домик, а там соблазнил бы или взял силой, после чего стал бы хвастать направо и налево очередной победой. Только и всего. Но обречь девицу на смерть, а душу ее на вечное проклятье -- до этого могла додуматься только Луиза. Аньес коснулась головы девушки, убеждаясь, что все услышанное и увиденное ею не наваждение. После шутовского брака девушку ожидали воды Сены, если комедия останется втайне, и петля, если история выйдет наружу. Луиза не заслуживала снисхождения.
– - Тогда ты должна была радоваться бегству мадемуазель, а не назначать награду за ее поиски, -- принцесса слушала рассказ Соланж очень внимательно, так что делать выводы для нее не составляла труда.
Луиза попыталась вновь заговорить, однако Аньес прервала ее, махнув рукой.
– - В Испании ты бы отправилась на костер. На твое счастье мы не в Испании. Во Франции таких как ты вешают, в Релингене -- зашивают в мешок и сбрасывают в воду. Ты можешь выбирать.
– - У вас доказательств нет, -- Луиза, впилась взглядом в принцессу. Она осознала, наконец, что мольбы бесполезны и надо защищаться.
Аньес улыбнулась, это было уже больше похоже на Луизу де Коэтиви, однако дерзость --это не то, что могла себе позволить провинившаяся графиня.
– - Думаешь оправдаться на церковном следствии?
– - произнесла принцесса Релинген почти шепотом, но от этих тихих слов Луиза побледнела
Несколько мгновений две дамы стояли напротив друг друга в молчании.
– - Только не виселица, -- произнесла, наконец, Луиза, а принцесса Релинген удовлетворенно кивнула. Графиня де Коэтиви более не занимала ее мысли. Нужно было позаботиться о Соланж.
Соланж вцепилась в резную ножку кресла. Ее била дрожь. Принцесса вообразила, что поняла состояние воспитанницы.
– - Вы быстро забудете этот ужас, милая. Мы скоро покинем Париж, -- Аньес вновь ласково коснулась волос девушки, -- мадам Екатерина выполнит мои условия и позаботится о Луи.
Принцесса поднялась с места, нахмурилась. Она едва не забыла о мальчике. Аньес подошла к стоявшей возле табурета Луизе. Мадам де Коэтиви отвернулась.
– - Знаешь, Коэтиви, -- принцесса с сожалением тряхнула головой, -- твой сын опять спасает тебя от позора. Я не могу судить мать крестника принца. Это бросит тень на нашу семью. Впрочем, в монастырской тюрьме ты скоро будешь мечтать о виселице, -- равнодушно закончила Аньес.
И тут Соланж опомнилась. Она рассказала правду, и суд принцессы тоже был справедлив, но мысль о том, что ее слова послужат причиной чьей-то смерти, была нестерпима. Пусть она лишится покровительницы, но молчать более не было сил. Девушка простерлась на плитах пола, моля ее высочество смягчить кару.
Луиза покраснела, вновь побледнела. Она уже смирилась со своей участью -- в конце концов смерть лучше позорного возвращения ко двору. Но то, что одна добродетельная дура простит за нее другую, заставила ненависть вспыхнуть вновь. Графиня с такой силой впилась ногтями в ладони, что пальцы побелели. Она едва слышала согласие принцессы, ее распоряжение подготовить все необходимое для отправки графини де Коэтиви в один из религенских монастырей, благодарные речи Соланж. Мысли мадам де Коэтиви были далеко от дворца Релингенов. Графиня давала страшные клятвы, что когда-нибудь и Сен-Жиль, и Релинген горько пожалеют о сегодняшнем дне.
ГЛАВА 9
В которой рассуждается о разнице между графскими и герцогскими коронами
Когда мадам Екатерине во всех подробностях сообщили о разыгравшейся неподалеку от ее покоев сцене, она задумалась, почему придворные вертихвостки столь глупы. Вечно влюблявшиеся не в тех, в кого надо, рожавшие не от тех, от кого надо, ссорящиеся не с теми, с кем надо, ее фрейлины просто напрашивались на трепку. Впрочем, сообщения служанок о том, что графиня де Коэтиви была увезена во дворец Релингенов, после чего ее никто более не видел, успокоила королеву-мать, и она возблагодарила Создателя за то, что молодые люди так похожи друг на друга. Принцессы или фрейлины они были одинаково вспыльчивы, опрометчивы и непостоянны. Королева-мать не без основания полагала, что, выплеснув негодование на графиню де Коэтиви, воспитанница короля Филиппа успокоится и вряд ли запросит с Генриха слишком большую плату за возвращение супруга, а значит, какая бы участь не постигла Луизу, надо радоваться и благодарить судьбу.