Короли и Звездочеты
Шрифт:
– Ну… я согласен, - пожал плечами Сашка. Всё равно, более продуктивных идей у него пока не было.
– Только… мне нужна пара часов, чтобы подготовится, кое-что продумать, рассчитать…
– Парень дело говорит, - не дал раскрыть рта охранникам Громдевур. Он вообще был поклонником тактики дожимающего натиска, - Сейчас, пока светло да жарко, сфинкс будет отдыхать где-нибудь в тени, в прохладе. Ловить его лучше вечером, как раз успеем приманку соорудить…
– Не понял, - громко возмутился Ноздрянин.
– Тогда
– Дуур-рняу головау, - тоном философа мяукнул с заднего сидения глюновского автомобиля Черно-Белый Кот.
Ноздрянин с глубоким отвращением посмотрел на животное.
– А ну, брысь, нечисть! Только твоих мерзких воплей нам для полного счастья не хватало! Утопить бы тебя…
Октавио тяжело вздохнул.
– Пробовали уже. Всплывает…
Завтракал Евгений Аристархович в прекрасном настроении. Тому было много причин - утро было свежим, днем услужливый Метеорологический портал обещал легкую облачность и намекал на вероятность осадков (где-то в районе Мальдивских островов, Новой земли и Гренландии), Марина Николаевна сварила отличный кофе и приготовила венгерские ватрушки, которые сияли румяными бочками и насыщали столовую ароматами корицы и ванили.
– Ммм… Объедение, - порадовался Лукин, принимаясь за третью ватрушечку. Санитары - Тыквин и Белокуров, - молча согласились.
Марина Николаевна молча добавила кофе в чашки. Посмотрела на Галю - сегодня, впервые после долгого перерыва, девушка спустилась из своей комнаты на втором этаже западного крыла, которая за время болезни превратилась в больничную палату, и завтракала вместе с остальными работниками Оздоровительного центра.
– Галя, хочешь сливок? Свежие, только вечером доставили от Курезадова.
Девушка чуть заметно вздрогнула, покосилась на фарфоровый сливочник и отрицательно покачала головой. Тогда, когда ее нашли в палате сбежавшего пациента, во время операции пришлось вырезать клок волос. Придя в себя, Галя долго смотрелась в зеркало, привыкая к новой, изменившейся себе. Вроде бы всего ничего - шрам прятался высоко на лбу, его можно было закрыть, выпустив прядь из прически или каким-нибудь шарфиком-косынкой, «синяки скоро сойдут, а щеки отъешь» - уговаривала Леночка подругу. Бледная, истощенная пережитым шоком Галя молчала, погрузившись в себя, о чем-то думала, осторожно проводя кончиками пальцев по холодному зеркальному отражению. Потом попросила у Марины Николаевны ножницы и «навела красоту», безжалостно и решительно избавившись от длинных темных кос.
Белый платок, аккуратно прижимавший короткие пряди к голове и скрывавший следы подживающего ранения, странно уродовал Галину, превращая ее строгое лицо, полное сдерживаемых эмоций, в посмертную восковую маску. Такую же изжелта-бледную, неподвижную и мертвую.
Заметив, с каким сочувствием смотрит на Галю Марина, Евгений Аристархович украдкой сжал руку жены. Лукина вздрогнула.
– Какие на сегодня планы?
– спросил доктор у жены. Марина Николаевна равнодушно пожала плечами.
– Я сейчас, после завтрака, отправляюсь на Объект. Должен поговорить с Монфиевым, обсудить кое-что с Серовым…
– По поводу похорон?
– уточнила Марина Николаевна, помешивая ложечкой в кофейной чашке.
– Сергей… я не запомнила его фамилию…
Галя прекратила ковырять ватрушку и настороженно, как перепуганный зверек, посмотрела на Лукину. Евгений Аристархович с профессиональной бодростью в голосе уточнил, что фамилия вчерашнего пациента была Барабанов, что Гале не о чем волноваться - и вообще, надо выбрать время, поработать с ее затянувшейся депрессией; что Марина Николаевна, как всегда, угадала с завтраком - а теперь быстро по делам, по делам…
От избытка показного хорошего настроения - в сочетании с серым, уставшим лицом и плохо замаскированным запахом никотина являющимся верным признаком переутомления нервной системы излишне занятого психиатра, - Лукин подскочил и живенько поспешил на выход.
– Женя!
– спохватилась Марина Николаевна. Отставила чашку, сбросила с колен салфетку и побежала вслед за мужем.
Догнала уже в коридоре, почти у самого выхода.
– Женя, ты обещал.
– Что я обещал?
– спохватился Лукин. Обхлопал себя по карманам и гримаской детского удивления обнаружил смятую пачку из-под сигарет.
– Марин, честно слово, случайно получилось…
Марина Николаевна выхватила картонку и решительно смяла ее в комок.
– Я не об этом. Женя, ты обещал рассказать, что происходит.
– Мариночка, я спешу. Меня Монфиев ждет.
– Подождет, - обиделась Марина Николаевна.
– Почему с нами не завтракал Сашка Глюнов? Куда ты его отправил?
– Не бери в голову!
– легко отмахнулся Лукин. Однако такой ответ понравился его супруге меньше, чем предыдущий.
– Марин, честно слово, долго объяснять - времени нет, а коротко не получится, всё слишком запуталось. Всё будет хорошо - я тебе обещаю.
– Мне не нужны обещания, - Марина Николаевна нервно перебросила бумажный ком из правой руки в левую. Добавила в голос нотку едкого сарказма.
– Мне нужно знать, что происходит. К чьим похоронам готовится на этот раз.
– Мариночка, дорогая, - смутился Лукин.
– На этот раз всё будет хорошо. А тебе неплохо бы выспаться, вон у тебя какие круги под глазами… Ого, - «вдруг» заметил Евгений Аристархович положение стрелок на наручных часах.
– Уже четверть девятого! Спешу! Пока, дорогая, до встречи! Скажи, чтоб Гильдебрану дали отдохнуть подольше, да, и насчет пациента из одиннадцатой - не беспокойте его, он должен проспать до обеда! Всё, целую, пока!
– До встречи, - автоматически ответила Марина Николаевна. Перебросила бумажный ком из руки в руку.
– До встречи…