Короли рая
Шрифт:
Мужик завопил, задыхаясь, с безумными от паники глазами, и дернулся в сторону, отчаянно пытаясь сбросить своего убийцу.
Рока сопротивлялся, затем отпустил жертву, оставив нож торчать в кровавой ране. Правой рукой он вытащил нож своего противника из ножен, а левой схватил прядь длинных рыжих волос. Затем шагнул вперед и ткнул клинком ему под подбородок.
Брат кинулся в атаку громко и безрассудно. Рока уже знал длину его шага и протяженность площади. Он считал шаги, спокойно отрывая палицу умирающего от его ноги, не потрудившись отвлечься и взглянуть. Судя по его скорости, он держит
Рока ждал, притворившись, что возится с застежкой ремня. Он прислушивался к хрусту и тяжелому дыханию, к последним булькающим спазмам убитого и считал.
Три, два, один…
Он перешагнул через труп и развернулся, с палицей в руке для удара наотмашь, всем телом бросившись в замах. Шестифутовое копье пролетело мимо у него под мышкой. Если бы его владелец уперся подошвами в землю, то смог бы увернуться, но гибель родича привела его в ярость. Еще одна полезная черта мужчин, подумал Рока, ощущая, как обычно, спокойствие, будто всего лишь наблюдал за расправой сверху.
Тяжелая дубинка врезала врагу прямо в лицо; железный колышек в ее навершии вонзился где-то между носом и ртом, а сила удара дерева о кость сотрясла предплечье Роки.
Нос Щеки-со-Шрамом провалился, челюсть раздробилась, а копье отскочило вперед из его руки, когда он рухнул оземь головой вперед. Рока мгновенно понял, что враг мертв или вот-вот испустит дух, и наблюдал, как его кровь смешивается с кровью брата и образует лужу на коричнево-сером гравии.
Рока перевел дух и снова прокрутил это в уме. Он услышал визг женщин, выкрики и охи нескольких мужчин, но никто не приблизился. Бой казался простым, но Рока знал: все могло бы сложиться иначе. Было явной ошибкой колоть первого мужчину в бок. Тот мог бы ударить его под ребра или схватить и удерживать, в то время как другой мужик с легкостью его убил бы. Надо было сразу же бить в шею, решил он, и уклониться от захвата.
Он выкопает могилы для этих мужчин в своей Роще, и в посмертии они будут обучать его, снова и снова атакуя на его тренировочном поле.
– Букаяг. – Мягкий голос раздался сверху, и в нем звучало повеление.
Рока застыл, потом развернулся и увидел вождя, Айдэна, верхом на сером боевом коне, снаряженном для путешествия. На нем не было доспехов, но из-за пояса торчали два меча в ножнах, а за спиной висел длинный тисовый лук. Будь у этого мужчины только нож, Рока все равно бы его опасался. Айдэн выгнул бровь и остановил коня. Больше он ничего не сказал.
Рока низко кивнул в знак глубокого почтения. Но я должен быть смелым – извиняться нельзя.
– Эти мужчины оскорбили богов. Теперь они принадлежат Носсу. – Он надеялся, его голос звучит спокойно, но сердце бешено колотилось в груди.
Айдэн пожал плечами, как будто это не важно, затем спешился с легкостью человека, выросшего в седле. Он не выглядел удивленным или встревоженным.
– Да обрящут они искупление в недрах Горы, – сказал он, теребя серебряный медальон с мечом на шее – старинный амулет для Вола, – которого не было прошлым вечером.
Рока отчаянно пытался не выдать свое облегчение.
– Ты несешь великое бремя, Букаяг, сын Бэйлы, слушая волю богов. – Айдэн отцепил от пояса одни из ножен. Затем, чудесным образом, он упал на колено и выставил их перед собой точно так же, как сделал Рока в зале. – Я предлагаю тебе этот меч взамен твоего дара. Я забрал его у бывшего вождя этой слободы, которого убил в бою. Это прекрасный клинок, заточенный и испытанный во многих битвах, и он хорошо тебе послужит.
Рока заставил себя вытянуть руки и осторожно приподнять клинок; требовалась каждая унция воли, чтобы они перестали дрожать. Он поклонился и, даже не потрудившись вынуть меч из ножен, определил: тот вдесятеро качественнее клинка, что отдал он, и в своей Роще ему стало стыдно.
– Далее, – Айдэн встал, – я желаю, чтобы ты взял этого боевого коня и седло. Его зовут Сула, и он храбро тебя понесет, куда ни направишь. – Айдэн шагнул вперед с поводьями Сулы в руке, опустив голову, словно это Рока окажет честь ему, если возьмет их.
Рока принял и этот дар, хотя почти ничего не знал о лошадях. Будучи изгоем, он видел стада на краю степей, но их мир был широк: открытые земли и бесконечные поля травы, жестокие морозы и лишенные укрытий пустоши, непригодные для людей. Рока посмотрел на мускулистое, почти лишенное меха животное и понял: Оно совсем не такое, как зверь, которого я использовал, чтобы ускакать из Алвереля, а позже убил, чтобы выжить. Он смотрел на спокойную, пугающую темноту почти целиком черных глаз и решил: Этот наверняка оторвет мне башку, попробуй я убить и съесть его.
Он не понимал, как Айдэн вообще мог владеть конем, а тем паче взять и отдать. Его ум лихорадочно искал ответ.
– В твоих дарах нет необходимости, Вождь Хусавика. Но они приняты с благодарностью.
Здоровяк улыбнулся и отошел, поглаживая ладонью конский бок.
– Я положил в котомки Сулы и другие дары, чтобы облегчить твое странствие, шаман. Я прошу только – если это не слишком дерзко, – чтобы ты сказал богам, когда в следующий раз обратишься к ним: Айдэн, сын Талии, в их распоряжении.
Он снова поклонился, стыдливо опустив глаза, как будто этого дара было недостаточно для такой просьбы. В своей Роще Рока почувствовал слезы.
– Боги услышали тебя, Великий Вождь. Когда придет время, ты узнаешь. – Он развернулся и зашагал к Эгилю с поводьями в руке, молясь, чтобы конь последовал за ним.
Скальд стоял с безучастным выражением лица, как ребенок, который знает, что сделал что-то не так, и ожидает наказания.
– Идем, – сказал, не останавливаясь, Рока. Его конь и «вассал» последовали за ним.
Вместе они шли по дороге на Север, а горожане глазели на них. Взгляды их были подобны комарам, сосущим кровь Роки, и он шагал, расчесывая места воображаемых укусов. Придется мне к этому привыкнуть, подумал он, это всего лишь начало.
Он ничего не сказал Эгилю и чувствовал, как борются в скальде желание заговорить и отвага это сделать, когда они добрались до границы Хусавика.
– Мы должны попробовать продать коня, – сказал тот наконец. – Я знаю тех, кто занимается подобными вещами. Он имеет огромную ценность, и если вдруг у кого-то возникнут сомнения в его принадлежности нам…