Короли рая
Шрифт:
Он услышал, как парус поймал ветер и лодка отчалила от берега. По ощущению ее на волнах Кейл определил, что это небольшой аутригер – военная разведывательная шлюпка, прикинул он, и это знание доставило ему самодовольную радость. Незнакомый голос со странным акцентом произнес: «Мне развязать его? Не убежит же он теперь». Немедленно и твердо отозвался голос Эки: «Еще нет. Я так понимаю, он очень хороший пловец».
Кейл взбрыкнул и сказал: «Иди трахни свою мать», зная, что слова прозвучат неразборчиво, но надеясь, что смысл будет ясен. Он почувствовал успокаивающее похлопывание по бедру, отчего заметался еще настойчивей.
Затем
– Хотя бы это больше не нужно, – сказал улыбающийся Эка с мешком из черной ткани в руке. Вынимать кляп он благоразумно не стал.
Сильный попутный ветер нес их на Запад, к монастырю на маленьком острове. Морское судоходство в Шри-Кон и обратно большей частью осуществлялось на Север или Юг, так что в поле зрения попалось лишь несколько других лодок, да и те небольшие. Мысли Кейла вскоре утонули в ощущении, что его мочевой пузырь вот-вот лопнет, но спустя очень долгий час наконец-то появился остров.
Бато. Скалистый Остров. Суши на нем было мало, что стало ясно уже издалека, когда небольшие горы замерцали над водой. Кейл не разглядел и намека на пляж, когда они подплыли ближе. За исключением крошечного участка песка, все представляло собой отвесный каменистый утес, обрывающийся в море, как стены замка. Лодка выскользнула на берег, и Эка вытащил изо рта Кейла кляп, затем наклонился, чтобы развязать ему ноги.
– Пошел ты, – сказал Кейл, уже без злобы, но из принципа, – теперь помоги мне, пока я в штаны не напрудил. – Он вытянул челюсть и облизнул губы, и Эка с улыбкой подчинился. Руки принца он развязывать не стал, зато помог ему выбраться из брюк, чтобы тот мог благовоспитанно справить нужду. На это ушло время. И вероятно, было неумно так говорить, но раз уж они оба стояли и смотрели на гениталии Кейла, он все равно сказал, даже с толикой гордости: – Я все еще мог бы уплыть, Эка. Я могу плавать весь день. Здесь меня не удержат.
«Слуга» не выглядел обеспокоенным. Заправив причиндал Кейла обратно в штаны и похлопав его по плечу, он молча повел его по тропинке от пляжа к скалам. Оказалась та еще прогулочка, но приятно было размять ноги после сидения в тесной лодке, так что Кейл вел себя прилично.
Как раз в то время, когда он задался вопросом, что именно скажет Эка священникам о связанном принце, они поднялись на вершину скалистого входа, и открылся вид на остальную часть острова. Это было озеро. Единый, непрерывный водоем, со всех сторон окруженный маленькими участками песка и вулканами.
Солнце выглянуло из-за облаков, и тихая вода заискрилась, как зеркало, обрамленное алмазами. Вершины вздымались огромным, непрерывным кругом, соединенные полосками холмов, напоминая держащихся за руки великанов; их дыхание поднималось над ними белыми клубами. Все казалось голубым, зеленым и золотым, а прохладный морской бриз, налетавший сзади, смягчал тепло солнца. Сам того не ожидая, Кейл глубоко вдохнул; дышать чистым соленым воздухом было приятно.
Эка, улыбаясь, наблюдал за ним.
– Озеро Ланкона, – сказал он. – Иные говорят, здешний ветер уносит зло. – С этими словами он посмотрел в сторону озера. – Юношей, которые умирают за красоту, иногда называют любовниками скалы.
Принц лишь кивнул, не в силах говорить. Это было самое прекрасное место, которое он когда-либо видел, хотя он слегка протрезвел, заметив монастырь, встроенный в каменистый пляж у воды. Он видел причалы и людей, ловящих рыбу на берегу или в лодочках, плавающих по озеру. Само здание выглядело полностью каменным, с широкими изогнутыми арками и угловатыми крышами, напоминая плавностью линий серую змею, ползущую вдоль берега. Цвета были приглушенными, невыразительными, но подходили этому месту. Что мог сотворить человек, чтобы соперничать с такой красотой? Даже пытаться стало бы дерзостью.
К тому времени, как они спустились по вырубленным в камне ступеням и проследовали по тропинке ко входу в монастырь, Кейл забыл, что он здесь против своей воли и что его руки все еще связаны за спиной. Он глазел на огромные древние пальмы, на ветвях которых щебетали разноцветные птицы, что-то поклевывая, а по близлежащему саду бродили лысые мужчины и мальчики в серых одеждах, собирая фрукты.
Они наблюдали за приближением Кейла и его тюремщиков, но не пялились, не выглядели озабоченными или даже заинтересованными. Все выглядело безукоризненным и чистым: от идеально подстриженных кустов и чистейшей дорожки до свободных от пыли стен. Изнутри доносилось какое-то пение, и Кейл мысленно застонал.
Не сказав никому ни слова, Эка повел его вверх по лестнице, затем по коридору со множеством дверей и остановился у одной, неотличимой от всех остальных. Он отпер ее ключом и, сняв с Кейла путы, учтивым жестом пригласил зайти внутрь.
На одну безумную, опрометчивую секунду он подумал, а не попробовать ли дать отпор. Он вообразил, как одолевает Эку, мчится вниз по лестнице, выбегает из монастыря, ныряет в воду и плывет через все море обратно к Лани. Но полная непринужденность, с которой держал себя Эка, была вызвана не доверием или незнанием – это была абсолютная уверенность в том, что такой вариант был рассмотрен и попросту невозможен. Кейл вошел. Он оглядел маленькую комнату с еще более маленькой кроватью, зарешеченным окном, ночным горшком и голыми каменными стенами, и Эка официально поклонился:
– Скоро с тобой поговорит монах. Ты должен во всем повиноваться этому человеку, чтобы уйти отсюда, мой принц. Он будет твоим проводником, твоим наставником, и лишь когда он решит, что тебе можно вернуться в город, ты станешь мужчиной в глазах твоего отца. Если попытаешься вернуться до этого, то снова увидишь меня. – Все это было сказано без злого умысла или угрозы, просто констатация истины. Кейл глубоко вздохнул:
– Благодарю, Эка. Извини за то, что было раньше. Знаю, ты всего лишь исполняешь свой долг. – Он исправно поклонился.
Эка ответил поклоном и улыбнулся: – Не бойся, юный Алаку. Хотя и не советую тебе спешить, я думаю, долго ты здесь не пробудешь. – Засим он закрыл дверь, и Кейл молча сел на неудобную койку, обзаведшись временем подумать и зная в глубине души: что бы он ни сделал, это ничего не изменит, и он будет здесь, пока Лани не уедет… Его глаза подернулись влагой.
В конце концов Кейл заснул, а когда проснулся, на него глядел в упор монах, сидящий на полу. Выглядел он самое меньшее лет на шестьдесят, с чисто выбритыми лицом и головой, кустистыми белыми бровями и морщинистой кожей. Одетый в такую же рясу, что и у других, он удобно устроился и наблюдал за Кейлом без всякого выражения. Он молчал.