Короли рая
Шрифт:
Принц Ратама, добро пожаловать.
Заместитель священника Фушэнь, очкастый невысокий человек, больше походил на владельца лавки, чем на святого мужа. Он помахал Ли-йен, которая, поклонившись, попятилась и без лишних слов закрыла дверь.
– Могу я предложить вам выпить? Я слышал, вы очень хорошо говорите на нашем языке, но проси`те меня остановиться, если чего-то не поймете.
– Спасибо, сударь. Я не хочу пить, и я вас понял.
Мужчина опустил голову достаточно низко, чтобы это сошло за поклон, и продолжал
Выяснив, по душе ли Кейлу его комната, постель, учителя, друзья, погода и так далее, он наконец создал достаточный уровень комфорта, чтобы объявить причину, по которой они здесь. Кейл почти возликовал.
– Как вы знаете, – начал он (явный признак плохого убеждателя), – Император преисполнен решимости научить друзей и союзников нашим обычаям и поделиться нашими знаниями о мире, дабы мы все могли процветать сообща.
Ой, не тяни резину, чувак.
– В духе взаимоуважения мы здесь, в Храме Академии, хотели бы предложить вам невероятную возможность принять участие в нашей программе посвящения. То есть – научить вас мудрости Жу, всеведущего Бога, дабы вы могли однажды – если захотите – стать рукоположенным представителем духовенства.
Кейл подавил стон при мысли о новом «религиозном просвещении» и чуть не спросил: «Возможность для кого?» Но ему было известно, какая это привилегия, – больше того, насколько это нечестно в отношении огромного числа подданных, ежегодно борющихся за этот самый шанс и терпящих неудачу.
– Почту за честь, – сказал он с легким наклоном головы. Фушэнь улыбнулся и покачал головой, как будто просто вежливо слушал.
– В смысле, я согласен, – вновь попытался Кейл и подождал. Мужик чуть не свалился с кресла.
– Прошу прощения, вы согласны! Конечно, вы согласны! Я очень рад это слышать, мой юный принц. И позвольте сказать, что это красноречиво свидетельствует об открытости вашего народа и культуры, не говоря уже о вашей собственной щедрой душе.
– Вы слишком добры. Мне это в радость.
– Я уверен, что вам здесь будет очень уютно и сытно.
– Уверен, так и будет.
– Ваша семья будет очень гордиться вами и получит огромную пользу от вашей новообретенной мудрости.
– Да, я надеюсь.
И так продолжалось дольше, чем Кейл мог себе вообразить. Годы жизни во дворце показались каким-то бесполезным опытом, совершенно недостаточным для побега.
Когда он, наконец, встал и покинул комнату – не благодаря собственному остроумию, – поклонившись в третий или четвертый раз, Кейл привалился спиной к двери с другой стороны, закрыл глаза и произнес череду самых грубых ругательств, которые знал. Он выдохнул и открыл глаза. И уставился прямо в глаза Ли-йен.
Кейл заметил, что ее лицо приобрело неестественно красный цвет, и задумался, сколькими способами только что изрек слово «член».
Он так и прилип к двери, как будто, если не двигаться, это каким-то образом все уладит, вспоминая, на каком языке он ругался.
– Я смотрю, вы… досконально… изучили наш… прекрасный язык.
Кейл трижды открывал рот, прежде чем смог произнести слова.
– Ой… Простите. – Он помедлил, нащупывая выход и находя только правду. – Мне было не с кем практиковаться в языке, кроме… матросов. Несколько недель.
Ее лицо не изменило выражения.
– Ну, как бы то ни было, я знакома с матерью заместителя священника Фушэня лично, и на самом деле она милая, верная женщина.
Кейл неистово зарделся – а это означало, что Ли-йен преуспела там, где облажались многие офицеры флота и один подлый старый монах.
– Да, уверен, так и есть. – Он сглотнул. – Еще раз приношу извинения.
Он не знал, что еще сказать, и поэтому молчание затянулось. Ли-йен терпеливо ждала, словно требовалась какая-то другая форма этикета, – а затем улыбнулась. Прикрыв рот ладонями, она захихикала и, как будто это было недостаточно плохо – или мило, – склонила голову набок, закрыла руками лицо и выглядывала одним глазком, сдерживая смех.
Напряжение спало, и Кейл то ли поперхнулся, то ли выдохнул – как можно тише.
– О, вы жестокая, очень жестокая девушка, Ли-йен из Нарана, – прошептал он, затем согнулся и уперся руками в колени, словно только что был на пробежке, что лишь вызвало у девушки новый приступ плохо скрываемого хихиканья.
– Мы можем выйти из храма, пожалуйста?
Она кивнула между прысканьем.
Как можно спокойнее они дошли до толстых входных дверей, которые Кейл вновь любезно придержал открытыми. Но как только они оказались снаружи, он впился в Ли-йен взглядом. Это, казалось, лишь еще больше позабавило ее.
– Вы издевались надо мной.
– Я издевалась над вами? – Теперь она засмеялась открыто. – Юная незамужняя девушка вроде меня могла бы упасть в обморок от подобных слов! Тихих или нет!
– Я не произносил их вслух.
Она качнула головой и пыталась вдохнуть, слегка задыхаясь. Кейл застыл навытяжку, для проформы опустив руки по швам на наранский манер, и низко поклонился:
– Пожалуйста, простите меня. Как я могу искупить мое неучтивое и оскорбительное поведение?
Ли-йен овладела собой и встала так же церемонно.
– Вы покажете мне эту медитацию. На частном уроке. И расскажете мне, кто ваш преподаватель языка, кроме моряков, ибо тут поработал какой-то умудренный мастер!
Кейл снова откланялся, изо всех сил пытаясь не скорчить гримасу. Ли-йен, разумеется, не могла знать, насколько права. Не могла знать – как прежде не знал даже он, – что его наставник «мастер Амит» на самом деле императорский дядя Амит. Человек, знаменитый здесь не только своей семьей и своим умом, но и своими подвигами.