Короли рая
Шрифт:
Их глаза встретились, и, конечно же, она зарделась. Но взгляда не отвела. Хотел бы я читать ее так, как она явно умеет читать меня.
– Поцелуй меня, – сказала она. – Поцелуй меня точно так же, как ты это произнес.
Он попытался заговорить, но не сумел, его ум вопрошал, дозволено ли это вообще, не предает ли он Лани, хочет ли он этого, не действует ли слишком быстро и не повторяет ли свои прошлые ошибки. Но он последовал за ощущением в своем теле, зная, что бы там ни говорила логика, что жизнь коротка и может закончиться завтра и по-настоящему важно немногое. Он
Ему пришлось наклониться, затем он обвил руками ее узенькую талию и бережно приподнял ее. Их тела прижимались неистово, но поцелуи были нежны. Он двигался медленно и осторожно, намеренно и мягко, и хотя на какой-то миг забыл, зачем вообще сюда пришел, все-таки знал, что именно поэтому.
Наконец Ли-йен отстранилась и посмотрела вниз, и эта внезапная застенчивость показалась Кейлу странной. Он приподнял ее подбородок, так как пока не хотел останавливаться, ощущая высоту горы и бескрайность равнины, чувствуя себя таким же маленьким, как посреди растущих волн за пределами Бато, и постигая смысл каждого сделанного им выбора…
Повеяло холодком, и его спина напряглась, а плечи расправились. Он уже ощущал это раньше – как дух, за которым наблюдала тень, – воспоминание о страхе и опасности. Тепло, разливавшееся в нем, ослабло и исчезло, зная, что некая темная тварь обратила на Кейла свой взор.
Их пятеро, и они намерены убить тебя.
Он понял, что это правда, но не мог объяснить, как он это распознал, – точно так же, как мог угадывать ложь незнакомца или настроение в комнате.
– Извините, что помешали.
В голосе звучало веселье, приглушенное дождем, но никаких извинений.
– Это не займет много времени.
Кейл мгновенно узнал в пятерых злоумышленниках студентов, обучавшихся единоборствам. Это были крепкие парни, вне всяких сомнений, из хороших семейств – наранская версия морпехов. Он видел их всех раньше на тренировочных полях с Асной и Оско – c непринужденными улыбками они играли и смеялись, как и все остальные. Он никогда не говорил с кем-либо из них.
Почему они хотят навредить мне? Убить меня? С какой стати нам быть врагами?
Они поднялись по ступенькам веранды с ножами в руках, и Кейл осознал: их мотивы не имеют никакого значения, как и его понимание.
– Беги!
Его сердце заколотилось; он схватил Ли-йен и развернулся к двери.
Путь преграждали еще двое парней, неподвижные и спокойные, свет факелов отражался от железа в их руках – перекрывшие выход, покуда Кейл с Ли-йен были отвлечены. Теперь они оказались зажаты вдоль перил, и отступать было некуда, кроме как вниз по склону горы – сотни футов до быстрой смерти на камнях.
Ты умеешь зажигать свечи. Ты умеешь проходить сквозь стены. Ты пережил махинации Квала, отца и Ло, ты должен попытаться.
Его надежда казалась ложной и отчаянной. Кейл не был воином. Его народ состоял из моряков и торговцев, а несколько мгновений на ринге против Оско дали Кейлу понять, что даже с оружием он никуда не годится. И все же он пытался обрести спокойствие, отступая к углу веранды вместе с Ли-йен.
Его «духовный мускул», или его разум, или что бы там ни покидало его тело, все еще ломило от усталости. И у Кейла не было времени. Он мог видеть пот на лицах студентов: их самоуверенность, конечно, была масками, надетыми друг для друга и для самих себя, чтобы скрыть собственный трепещущий страх. Он почувствовал, как сбоку от него Ли-йен сжала руки в кулаки и сменила позу, явно готовясь к драке, хотя убийцы, несомненно, пришли только ради него.
Я рад, что поцеловал ее, подумал он, прежде чем верх взяла другая часть его разума, и он осознал: они убьют и Ли-йен тоже – просто за то, что она свидетель. Они сбросят ее с обрыва или бог знает что еще, а вся ее вина лишь в том, что она отнеслась ко мне по-доброму.
Его пальцы сложились для резкого удара, и он мысленно смотрел, как мастер Тамо извивается змеей по залитому солнцем полу, делая выпады в никуда телом, отточенным для боя. Он сосредоточился на своем дыхании.
Покажи-ка им «чинг», сказал его разум, пытаясь уплыть прочь. Пусть твоим последним танцем станет «чинг».
Асна понял, что Кейл мертвец, в момент, когда тот вышел на веранду. Он, хмыкнув, извинился и мимо иностранцев и наранской элиты двинулся следом в своей шуршащей традиционной одежде.
Конечно, он видел, как собираются и другие студенты. Видел их потные лица, и сжимающиеся в кулаки пальцы, и бестолковые глаза, сверлящие намеченную жертву не таясь и безо всякой опаски. Его уважение к своему нанимателю слегка возросло – мудрый убийца всегда подстраховывается, – но его уважение к школе боевых искусств Нандзу снизилось, если подобное вообще возможно.
Большинство этих парней на поверку не были воинами, но считали себя таковыми, и большинство из них по-любому ненавидели иностранцев. Нанять их явно не составило труда. Шанс прикончить какого-то принца с далекого острова без риска, от имени священника? Ну разумеется, они согласились. Позже они будут хвастаться своим друзьям и раздуваться от пустой гордости и внушать страх как убийцы, словно атака из засады на безоружного парня-священника была подвигом.
Впрочем, Асна не мог это остановить. Едва ли. Может, ему бы удалось спасти островитянина сейчас, но не в следующий раз и не в тот, что будет после. Он мог бы прийти первым и совершить убийство сам, но теперь он знал, что награды не будет. При условии, что Кейл умрет, жрецы будут довольны и оставят Асну в покое, независимо от того, орудовал он клинком или нет.
Он все равно решил понаблюдать, чтобы убийцы знали, что их видели. Возможно, позднее он заставит их уплатить небольшую пошлину за молчание и скинет одного из них с утеса, дабы подтвердить свою серьезность. Он вмешается и прекратит страдания Кейла, если эти парни все испортят или прибегнут к пытке. И он, возможно, защитит девушку, если они попытаются изнасиловать или убить ее. Это был его долг перед другом.
Он вздохнул и проскользнул мимо охранника, которому эти парни явно заплатили за дежурство. Была темная, жестокая ночь – и был темный, жестокий мир. Асна потрогал петли своих метательных ножей и убедился, что каждый из них выскользнет свободно, если настанет момент.