Короли рая
Шрифт:
Глаза Эгиля словно ошалели. Они метались туда-сюда от зверя к зверю и повсюду вокруг, будто в поисках какой-то новой детали, которая могла бы спасти его, и обшаривая траву, холмы, лес, небо…
Дым. Это дым? О милосердный Зиф, пусть это не будут облака.
Серая дымка плыла невдалеке над гребнем холма близ деревьев, почти скрытая ненастьем. В это время года полевых пожаров не бывает, подумал отчаянно скальд. Дым наверняка значит «люди».
Невзирая на дрожь в ногах, он увернулся от полукруга
Даже если там бандиты, которые скорее грабанут его, чем окажут помощь, какие угодно люди все-таки лучше стаи голодных волков. Он сыграет на своей лире и споет им древние легенды, и вскоре обретет братьев вместо врагов, а годы спустя расскажет историю о том, как однажды отважно встретил плотоядных волков Носса.
Эгиль бежал быстрее, чем когда-либо в жизни. Он взмахивал рукой с ножом за спиной, надеясь лишь утомить охотников и не подпускать их к себе, и молился:
Пусть эти безмозглые чудища будут настороже, Зиф, а красивые дурачки, что разожгли тот костер, никуда не свалят.
Рока считал правильным, что люди на вкус как свинина. Горьковатая, чуть более пахучая свинина, решил он, хотя и пробовал ее лишь однажды, в Хальбронском зале. Гораздо вкуснее, чем белка, решил он, и хорошо заходит с чабрецом, который сорвал вблизи гор.
Он уже привычно вырыл могилу в своей Роще – мертвые помогали, тоже орудуя лопатами, – и обозначил ее: «Мальчик возле деревни Рэйнир».
Он отступил назад, ожидая, когда из тумана Рощи возникнет кадавр и поприветствует его. Но мальчик так и не появился. «Это потому, что я его ем?» – задумался Рока. Глядя на остальных мертвецов, он пожал плечами и понадеялся на какое-то иное посмертие для съеденных, но это беспокоило его. Это ощущалось как убийство.
– Спасибо тебе, – прошептал он над могилой – как в своем ритуале для оленей, кроликов, рыб и всех живых существ, – затем выкинул сомнение из головы.
Он смотрел на свой маленький, но исправный костер, на камни и склоны вокруг, уже припорошенные снегом. Он построил небольшой навес и уже не впервые был в этих горах, поэтому запомнил самое низкое место, где сможет укрыться от ветра. Дым теперь поднимался и уплывал вдаль, превращаясь в клочки, когда взмывал слишком высоко в невидимом потоке. А затем Рока услышал собак.
Он тихо выругался и схватил свой нож, метнувшись к ближайшему камню в укрытие, а затем взобрался на холм, где лег плашмя и наблюдал за окружающей долиной. Здесь не водилось фермерских угодий, а до ближайшего поселения идти пешком весь день. Я был тут в безопасности. Он скрежетнул зубами. Им тут не место, никому не место, костер не должны были увидеть. Он моргнул и выбросил это из головы, зная: безразлично, что он думал или что было вероятно или справедливо.
Если это охотники со следовыми собаками или лошадьми, ему придется бросить стоянку и бежать. От всадников, если они есть, можно оторваться в чаще, где он припрятал кое-какие припасы. Припасы, ага, и капканы. Даже в своей Роще он ухмыльнулся.
Единственная опасность – если их звери догонят его на бегу, прежде чем он достигнет деревьев, но едва он окажется в чаще, им его никогда не поймать.
Рока полагал, что знает леса и утесы Срединного Пути лучше, чем кто-либо из ныне живущих. Эти люди замедлятся, пока будут выслеживать его и обходить его капканы и метки, а к тому времени, как найдут его след (если вообще найдут), он будет далеко впереди. Казалось, он всю свою жизнь убегает или гоняется за едой и еще не встречал существо на двух или на четырех ногах, которое могло бы опередить его на большом расстоянии.
Он не двигался, покуда не увидел их – бегущего к его костру мужчину, в шкурах и снаряжении странника и с ножом в руке, и стаю собак у него за спиной. «Почему собаки бегут не впереди?» – задумался Рока, но остался неподвижен, выжидая, наблюдая и высматривая иные опасности, которые так и не появились. Он глянул на свои припасы и взвесил риски.
Я могу убежать – или прикончить его и собак.
Ему не жалко было бросить приготовленную снедь, но теперь он сильнее и крупнее, чем когда-либо, и при оружии. Наверное, он сумеет застать их врасплох.
– Помоги мне!
Рока моргнул и прищурился – и вскоре увидел очертания лука без тетивы, грудь запыхавшегося мужчины, неряшливо-дикий облик животных. Немного погодя он едва не рассмеялся. Он бежит от них, он бежит к костру. Никто не гонится за мной. Это всего лишь один мужик.
Самым безопасным, конечно, было позволить волкам его схватить – вероятно, даже «помочь» им в этом, – но Рока ощутил странное побуждение вступиться. Он встал и спустился навстречу им, встав неподвижно и заметно на плоской каменной площадке между возвышенностями, чтобы его увидели. Нечасто в его власти был кто-то из мужчин.
– Помоги мне! – опять выкрикнул бегущий, столь же отчаянно.
У незнакомца оказался глубокий, сильный голос, но явно искаженный страхом. Он щеголял аккуратной черной бородкой в тон волосам, и, хотя лицо его лоснилось от пота, все равно выглядел чистым и ухоженным. Он залез на дюжину футов выше Роки, но, попытавшись остановиться, поскользнулся на камнях и неуклюже упал. А на земле развернулся, держа свой нож трясущейся рукой как человек, никогда не имевший в оружии надобности.
Охотники вели себя более осторожно, чем их добыча. Они уставились на Року и зарычали, оскалив зубы, отведя уши назад и раздув ноздри, в одном шаге от нападения.
Рока не чувствовал страха – он и раньше препирался с волками из-за мяса. Он сделал три шага вперед, пристально глядя на серого альфа-самца, и зарычал так громко и сильно, как только мог. Он взревел, ткнул ножом и снова шагнул вперед, оскалив зубы, поднявшись во весь рост и выставив руки.
Волчары присели на корточки и замерли, но не побежали. Хорошие солдаты, подумал Рока, они ждут приказа.
Их вожак неторопливо изучал Року с головы до ног, затем перевел взгляд на утраченную еду, съежившуюся в грязи. Он взвешивает риски, подумал Рока, совсем как я.