Короли соседнего мира
Шрифт:
Не найдя другого объяснения, принял имеемое и потихоньку приподнял голову над землей, намереваясь осознать себя во времени и пространстве.
— Я же говорил… он поверит этому клочку… и побрякушке… — прогремел откуда-то сверху каркающий голос. — Так и есть. Нет нужды искать жертву. Стоит подумать, и дичь сама придет на зов охотника. Не будь я Великий Оген…
— Славься, король Хеттов, величайший из всех великих, храбрейший из храбрых. Самый большой мыслитель во всем подлунном мире… — с готовность заорал кто-то.
Андрей крутанулся, желая вскочить, и в тот же миг на него рухнула тяжелая, свитая из вонючей пеньки, сеть. Зацепилась в крупных ячеях рука, потянувшая из ножен шпагу, вывернулась застрявшая в петле нога. И в довершение, страшный удар высек из глаз неудачливого путника миллион искр. Вспыхнуло и унесло в чернильную тьму беспамятства.
Глава 4
Первый удар сумел блокировать, однако, налетевшие с трех сторон подельники били умело. Не велика, впрочем, хитрость отделать спутанного по рукам и ногам узника. Сознание провалилось.
Но до самого последнего момента Андрей пытался рассмотреть стоящего в отдалении главаря. Отбыл в нирвану, так и не вспомнив. Очнулся от боли. Казалось, куда уж больше, но рвануло так, что в глазах вспыхнуло.
"Да что ж это, вашу… — полутьма каземата, всполохи качающихся теней от неровно коптящих факелов. Вурдалачьи морды суетящихся варваров. Ребятки, в скользких фартуках и с хитроумными приспособлениями в руках, выглядели точь-в-точь как черти в преисподней. Ильин дернулся. Куда там. Зажат, словно в бетонный блок. Нога, упакованная в подобие горнолыжной сбруи, болела отчаянно.
И тут из сумрака прозвучал голос. Повинуясь распоряжению, "сатанисты" произвели непонятные манипуляции с адским инструментом, боль чуть заметно стихла.
— Приветствую тебя, король Гвардарии, — словно продолжая дружескую беседу, сказал шагнувший из угла командир садистов.
— Мы с тобой вроде как коллеги, так что, может, обойдемся без церемоний? — вопрос, впрочем, прозвучал как издевательское утверждение.
"А ведь он не местный", — обожгло понимание. Андрей уставился в лицо собеседника. Громадная меховая шапка, грубо очерченное, словно вырубленное торопливым плотником, лицо. Огненная борода. Аккуратная, но жесткая, как металлическая щетка. Выделялись глаза. Острый прищур и, как ни странно, готовность к усмешке. Несоответствие смутило: "Ухватки живоглота и совершенное благодушие во взгляде".
Узник сообразил, что незнакомец, скорее всего, и есть правитель Хеттской империи. Попытался вспомнить имя.
"Оген — так, вроде?" — всплыли слова, услышанные перед самым началом крепкого мордобоя.
— Ну? — невежливо поинтересовался Андрей. — Чего надо? Сам-то откуда?
— Наш человек, — усмехнулся король соседской державы. — Значит, не врал народ. Духовитый парень. Быстро сориентировался. Так и ладно. Легче будет.
Рыжебородый прошелся по усыпанным крупным песком плитам подземелья. Хрустнули камешки под кожей грубых подошв. — То, что я в некотором роде твой коллега, это понятно. Откуда? А какая тебе разница? — глаза зажмурились в жизнерадостной усмешке. — Никакой… А вот, что нужно, это ты правильно… К чему тянуть. Для здоровья полезнее. Итак: Ко-ро-на. Артефакт и, соответственно, инструкция по эксплуатации.
— Вопрос понятен? — удовлетворенно покосился на замершего за спиной верзилу. Смахивающий на викинга, какими их изображают в иллюстрациях к романам современных "альтернативщиков", здоровяк, сложив сплетенные мускулистые руки на волосатой бочкообразной груди, зверски ощерился и заворочал выпученными глазами.
— Спокойно, — пробормотал говорун. — Вили, твоя очередь еще наступит. Не думаю, что наш гость сумеет переломить свои принципы сразу. Так что, твое умение мы успеем оценить.
Андрей вздохнул: "Каждому свое". — Эй, мужчина, а ты не спеши, может, я умный? И сам скажу.
— А вот это ты, паренек, зря, — в голосе, еще секунды назад добродушном и благожелательном, скользнула истерическая нотка. — Урою.
Удар сапога пришелся в колено. Очнулся Андрей от потока воды. Выплеснутая со всего маха, она чуть прояснила рассудок.
"Да, этот тип самый страшный. На ленточки порежет и не поморщится", — Андрей встречал подобных типов во время службы, да и после, в органах.
Сержант ППС — это не должность, и не звание, — это половая ориентация.
Но тут естественное качество переломанной алкоголизмом родителей психики умножилось диктаторской должностью переселенца.
"Интересно, кому это в голову пришло выдернуть этакого вурдалака? Хотя, если этот упырь способен не только лютовать, а и организовывать, то для своего королевства он ничуть не хуже нашего герр Питера. Тоже ведь был не подарок. А в памяти народной остался созидателем. Так что логику этих… понять можно. Вот только людей жалко. Это ж какую реальность может создать такое, с позволения сказать, существо?
Рассуждения настолько отвлекли от боли, что сумел усмехнуться.
Впрочем, вспышка немотивированной агрессии оппонента уже прошла, и тот совершенно спокойно поинтересовался: — И чему смешно? Как говорят, скажите нам, и грянем вместе.
— Иди, сынок, покрути колесико, а я подожду. Итак, вопрос. Что сделать для активации короны? Три-четыре.
И вновь сдавливающее ступню невыносимое блаженство. Методика преодоления, которую ему ставил капитан, прошедший две кампании, помогла. Переход от боли к наслаждению оказался совершенно незаметным. Ильин в беспамятстве улыбнулся.
— Да что ты за зверь такой? — встретила его возвращение участливая гримаса краснобородого мучителя. — Люди же устали, сколько можно? Ты хоть повыл бы. А то как-то неприлично даже, вроде и не работают.
— Ничего. Я уж как-нибудь так, — прошептал Андрей треснувшими губами.
— Вот ты смотри, а? — словно даже огорченно произнес Оген. — Я с десяток своих уже попалил об твою железяку. Пришлось вместе с землей, где упала, вырезать и сюда нести, а он выкобенивается.
— Пойми, я ведь настойчивый. И сумею добиться правды. По кусочкам разберу, но выясню. Тебе это нужно? А так помрешь легко, безболезненно. Видишь топор? Вили им не только нарезку может изготовить. Смахнет головушку, как бритвой срежет. Раз, и все, вечное блаженство. Ну? Давай… — нотка умелого соблазнителя мелькнула в голосе правителя, в котором явно погибал талантливый актер.